Время – назад! - стр. 4
– Перетун Тердинович Пикаров, штабс-капитан левобережного полка по поддержанию правопорядка, – и скромно так добавил: – Год две тысячи триста сорок третий. Позвольте засвидетельствовать мое почтение.
Лихо щелкнув каблуками, Перетун Тердинович подался всем корпусом вперед и протянул Ольге крошечную розовую сумочку на золотом шнурке. Ольга польщенно улыбнулась – подарки она любила. Тут и Сергей подсуетился со своим презентом. Понятное дело, после такого оба незваных гостя были приглашены к столу.
Что удивительно, оба новоявленных родственничка сразу же очаровали моих родителей. При этом факт, что прибыли они черт-те знает из какого будущего, ничуть не смутил стариков. Отец с гордым видом заявил, что в Перетуне Тердиновиче сразу видна пикаровская порода, и тут же налил ему рюмку коньяку. А мать, поставив перед Сергеем блюдечко с куском торта, принялась наводить справки о будущих родственниках. Особенно ее интересовало, кто на ком женился и у кого сколько детей родилось. Ольге, казалось, вообще не было никакого дела до того, что за гости явились к ней на день рождения, – она с восторгом изучала подарки.
Перетун подарил Ольге духи, аромат которых можно было изменять, поворачивая три тоненьких колечка на горлышке флакончика. Продолговатый предмет, что извлекла Ольга из свертка, преподнесенного Сергеем, был похож на сосульку, переливающуюся всеми цветами и время от время издающую мелодичные мурлыкающие звуки. Значительно позже я узнал, что с помощью этого нехитрого устройства можно задавать настроение как себе самому, так и друзьям, находящимся поблизости. По всей видимости, прежде чем вручить подарок имениннице, Сергей настроил его соответствующим образом, поэтому-то мы и приняли гостей из будущего едва ли не с распростертыми объятиями. Я, например, не считаю себя законченным мизантропом, но и альтруизин по утрам не принимаю.
Несомненно, сыграл свою роль и интерес, который вызывали пришельцы из будущего. У меня, например, имелось к ним несколько любопытных вопросов, вот только вклиниться в разговор мне никак не удавалось.
Грустно мне стало. Это ж надо, сижу за одним столом с людьми, видевшими своими глазами будущее, на которое все мы сейчас только еще планы строим, и вместо того, чтобы расспросить их о том, что у них там да как, слушаю, как они вместе с моими родителями перемывают косточки общим родственникам. И не заботит вроде как никого то, что все мы тут, можно сказать, по лезвию ножа ходим! Грянет какой-нибудь хроноклазм могучий – и всем нам кирдык!
А по телевизору Хуан Терезе в сто первый раз в любви объясняется. Это даже без слов понятно – по лицам актеров, напряженным, будто у них трехдневный запор.