Время московское - стр. 42
– Вот спасибо, государь, за то, что напомнил мне, – хитро улыбаясь, поблагодарил Сашку Адаш. – Ведь командую я сотней воинов, а не баб толстомясых.
Начиная со второго занятия, он выгнал во двор и всех своих подчиненных, свободных от несения службы.
– Работаем сначала попарно, а потом десяток на десяток! – распорядился он.
Занимались с тренировочным деревянным оружием. Сначала с ленцой и неохотой, больше обозначая активность, а потом – все более и более раззадоривая себя, с неподдельным пылом и отнюдь не спортивной злостью. «Ваше счастье, – усмехаясь про себя, думал Сашка, – что Адаш не знает, что такое строевая подготовка».
Зато Адаш прекрасно знал, что такое тактическая подготовка. Своих парней и в пешем, и в конном строю гонял он нещадно, давая разные вводные и заставляя осуществлять всевозможные перестроения и прочие воинские экзерсиции. Отрабатывать наступление – еще ничего, терпимо. А вот оборона или засада – здесь уж никак без лопаты не обходилось. Порой даже Сашка жалел, что выпустил этого джинна из бутылки. Для стрельбы из лука и арбалета соорудили специальное стрельбище. Стреляли на разные дистанции; и стоя, и с колена, и с сокращением дистанции, и на скаку вперед, и на скаку с оборотом назад. Не забывали и о кавалерийской подготовке. Уже через пару месяцев Сашка чувствовал себя в седле как настоящий природный казак. А еще он выучил их играть в регби, и эта силовая, истинно мужская игра тут же стала общим любимым развлечением.
Как-то раз, привлеченный всей этой суетой, даже Николай вышел во двор – поглядеть. Постоял, посмотрел, покрутил головой, предварительно постучав себя указательным пальцем по лбу, развернулся и пошел в свои покои. Кого он имел в виду: то ли братца Тимошу, то ли сотника Адаша, так и осталось невыясненным. Зато матушка Марья Ивановна нарадоваться не могла на своего Тимошу. Однажды, посреди вот такой вот тренировочной суеты, царившей на заднем дворе, фактически превращенном в полигон, Сашку кто-то тронул за плечо.
– Государь! Матушка вас к себе кличут. – Это дед Брунок, рискуя быть зашибленным, пробрался в самую гущу схватки.
Сашка, как был потный, грязный, не снимая старых, посеченных доспехов, последовал за ним, слегка досадуя, что оторвали его от дела в самый интересный момент: еще чуть-чуть и его команда окончательно бы дожала команду Адаша.
– Звали, матушка? – не отдышавшись, с порога выкрикнул Сашка.
Улыбаясь, она внимательно оглядела его с головы до ног, подошла, сняла с головы шлем, притянула его голову к себе и поцеловала в лоб.