Время милосердия - стр. 73
– Не знал, что я представляю интересы Джози Гэмбл.
– Теперь знаешь. Во всяком случае, все так думают. Эрл запрещает ей там появляться. Они поменяли замки. Увидят ее там – откроют огонь, с них станется. У нее и у детей было мало вещей, а теперь и тех нет – все сгорело. Эрл похвастался, что все спалил вчера вечером вместе с окровавленным матрасом. Он бы и автомобиль сжег, но сообразил, что она, вероятно, за него задолжала.
– Ты бы посоветовал ему не чиркать спичками почем зря.
– Я бы сам не прочь день-другой не видеть Эрла.
– Он был сегодня утром в суде?
– Наверное. Ему не нравится то, что ты защищаешь убийцу его сына.
– Я никогда не встречался с Эрлом Кофером и не пойму, какое ему дело до моей адвокатской практики.
– В конверте не только ключи, но и чек.
– Хотя бы одна хорошая новость!
– Не торопись радоваться. Джози работала на автомойке к северу от города, и ей остались должны за последнюю неделю. Вряд ли много. Кто-то завез это в тюрьму.
– То есть ее уволили?
– Похоже. Еще она, как говорят, работала в мини-маркете около школы. Ты все про нее выяснил?
– Я – нет, зато ты, уверен, да.
– Она родилась в Орегоне тридцать два года назад. Отец служил в ВВС, правда, не летчиком, и они много переезжали. Джози выросла на авиабазе в Билокси, где ее отец погиб при взрыве. В шестнадцать лет она бросила школу – как раз пришла пора рожать Дрю. Счастливым папашей был ловелас по имени Барбер, его давным-давно след простыл. Через два года Джози родила от другого мужчины, некоего Мабри, девочку. Отец наверняка был не в курсе. Жила то здесь, то там, правильнее сказать, где только ни жила. В двадцать шесть лет вышла замуж за человека по фамилии Колстон, но семейное счастье оборвалось, когда он угодил в тюрьму на тридцать лет за наркотики. Развод. Сама отсидела два года в Техасе за сбыт и распространение. Не знаю, что в это время происходило с детьми, потому что дела суда по семейным делам, как тебе известно, засекречены. Излишне упоминать, что им пришлось туго и дальше будет только хуже.
– Да. Они бездомные. Джози безработная, завтра ей сделают операцию, а когда ее выпишут, ей будет некуда идти. Дочь живет у священника. Сын в тюрьме.
– Ты ждешь сочувствия?
Джейк тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на шерифа:
– Нет.
Прежде чем уйти, Оззи сказал:
– Когда выдастся случай, спроси мальчишку, зачем он нажал на курок.
– Он думал, что его мать убита.
– Ну, так он ошибся.
– Точно. Убьем до кучи и его?
Держа конверт, Джейк стоял и наблюдал, как шериф идет по коридору и поворачивает за угол.
После многолетних наблюдений Джейк набрался опыта и стал экспертом по части ритма торговли на городской площади. В половине пятого кафе пустовало, и Делл коротала время за заворачиванием дешевых столовых приборов в салфетки, дожидаясь пяти часов, конца своей смены. За завтраком и обедом она прислушивалась к болтовне, сама ее поддерживала, когда посетители уставали, и наводила порядок, если они слишком расходились. Ушки у нее всегда были на макушке, Делл ничего не пропускала и ставила на место зарвавшихся рассказчиков. Непристойная лексика каралась, за грязную шутку грозило изгнание. Но если посетитель заслуживал резкой отповеди, она с ней не медлила, не заботясь о том, что он, может, забудет дорогу в ее кафе. Славясь необыкновенной памятью, Делл тем не менее неоднократно бывала поймана за поспешной записью услышанного – так важно ей было ничего не упустить. Когда Джейку требовалась информация, он просто заходил к ней в кафе в половине пятого и садился около стойки.