Время «мечей» - стр. 46
Запрыгнув в «девятку», Абрикос выжал газ, рванул с места и быстро набрал скорость, с трудом вписываясь в повороты и едва удерживая машину на дороге. Через двадцать минут он, прямо на дорожной развилке, заикаясь и проглатывая слова, рассказывал о происшедшем Оловянному и Саперу.
– А ведь на их месте должны были быть мы, – отрешенно закончил Аваз.
– Я говорил Мусе, чтобы он не ехал, – тихо сказал Оловянный. – А он шашлыка хотел. Вот тебе и шашлык…
– Я никогда больше шашлык кушать не буду, – сказал Абрикос.
Он вновь ощутил запах горелой человеческой плоти, его снова начало мутить, он отбежал в сторону, но рвать уже было нечем. Издав несколько рыкающих звуков, он вернулся к товарищам.
– Мне казалось, там вокруг они… Смотрят, целятся…
– Может, там и есть засада. На тебя одного срываться не стали, ждут, когда все соберутся…
Абрикос и Сапер никогда не видели своего командира таким растерянным. Он явно не знал, что делать.
– Будем ждать рассвета, – наконец решил Оловянный. – Сейчас все равно ничего не видно, зато перещелкать нас ничего не стоит…
– А кто это может быть, Руслан? – спросил Сапер.
– Не знаю… Сначала Гаруна, теперь меня… Это неспроста…
– Думаешь, это связано?
– Конечно! Знаешь пословицу: «Когда пастух гневается на стадо, он режет вожаков»?
Аваз почесал в затылке.
– Ты по-человечески говори, Руслан! При чем тут пастух, какое стадо? Стрелял-то кто?
– Кто, кто! Ни одна группировка не потянет против нас… Муртады? Это не местные… Из федералов? Так движения нигде не было, никакой информации не поступало, через туннель не проезжали…
– А может, это Мытарь? – спросил Абрикос. – Гаруна убрали, осталось тебя убрать и тогда – его сила!
– Зачем ему меня убирать? Проще договориться да под себя подтянуть…
– Или Абу-Хаджи? – высказался Сапер. – Дяди нет, а ты остался. Вот и торчишь у него, как бельмо в глазу.
– Это может быть, – после паузы сказал Оловянный. – Тем более…
Он оборвал фразу. Даже его приближенные не знали про разговоры с Ханджаром.
– Что «тем более»? – спросил Сапер.
– Тем более, что он давно меня боится.
Рация Оловянного издала звук вызова. Все трое вздрогнули. Может, от неожиданности, может, оттого, что в ночной тишине сигнал прозвучал слишком громко. А скорей всего потому, что у всех были натянуты нервы.
– Первый слушает! – отозвался амир и переключился на прием.
– Гюрзу завалили! – прорвался сквозь тревожную ночь возбужденный голос дежурного. – В «Золотом тельце». И с ним двоих ребят!
Холодало. Набежавшие тучи закрыли луну и звезды. Вокруг зловеще шумели абрикосовые деревья.