Время лживой луны - стр. 32
С десяток больших округлых вздутий, похожих на полуспущенные пузыри из очень плотной резины, лепились к стене зала подальше от входа. Свернувшись зародышем, в таком пузыре вполне мог уместиться взрослый человек. Портному даже показалось, что стенки некоторых пузырей слегка вздымаются и снова опадают. Хотя не исключено, что это была всего лишь игра обостренного воображения и света на неровной поверхности.
– Инкубатор, – полушепотом произнесла Тарья.
– А я думал, уины могут все, что угодно, создать буквально из воздуха, – сказал Портной.
– Ну, человек – это тебе не компьютер даже, – ответил Макарычев. – Тут, наверное, требуется время, чтобы все как надо собрать, скомпоновать и отладить.
– А, может быть, они там, – Тарья кивнула на пузыри, – просто ждут своей очереди.
– Зачем они вообще нужны?
– Пятая колонна, – процедил сквозь зубы Макарычев.
А про себя подумал, что надо было взять у Стецука сигареты. Курить, непонятно с чего вдруг, захотелось нестерпимо.
– Чего? – не понял Портной.
– Эти существа, созданные башней, интегрируются в наше общество и живут, как самые обыкновенные люди. До тех пор, пока не придет время.
– И что тогда?
– Не знаю.
– Это начало вторжения, – уверенно заявила Тарья. – Нам подсунули бомбу замедленного действия в красивой конфетной обертке. Глупым кажется отказаться, когда предлагают счастье для всех и задаром. Правда же?
– Мне лично никто ничего не предлагал, – мрачно буркнул Портной.
– А ты кончай башни-то ломать, – усмехнулась Тарья.
– У меня эта первая, – смущенно ответил Портной.
– Ну, так и не бери грех на душу, – все так же с усмешкой продолжала девушка. – Чем тебе эта башня мешает?
– У нас приказ, – ища поддержки, Портной посмотрел на сержанта.
– Да не в приказе дело, – тяжело вздохнув, Макарычев вытянул из ножен широкий штык-нож. – Пойдем, глянем, что там, в этих пузырях. А то гадаем тут…
Сержант подошел к ближайшему вздутию на стене и точным коротким ударом снизу вогнал в него нож. Лезвие почти по рукоятку вошло в пузырь. Сержант обеими руками перехватил рукоятку ножа, пошире расставил ноги и потянул ее вверх. Лезвие продвигалось вперед медленно, будто взрезало не очень прочную, но чрезвычайно вязкую, слипающуюся на разрезе субстанцию. Но, слипаясь, разрез все-таки не срастался заново.
Прорезав сантиметров тридцать, Макарычев навалился на рукоятку ножа, стараясь повернуть лезвие и расширить разрез. Одновременно он уперся в нижний край разреза каблуком и как следует надавил. Внутри пузыря что-то не то чмокнуло, не то квакнуло, и сразу несколькими тонкими струйками из разреза начала сочиться вязкая, маслянистая жидкость.