Время химер - стр. 37
– У меня есть одна морфологическая особенность, полностью меняющая ход моих мыслей.
Симон косится на ее руки.
– Нет, не там. Мой изъян, что называется, невидим глазу. У меня эндометриоз.
Симон с озабоченным видом качает головой.
Похоже, он знает, о чем речь.
– Всему виной остатки неандертальского ДНК. Это очень сильно снижает мои шансы завести детей, – на всякий случай уточняет она.
Кажется, он смущен ее откровенностью. Она пожимает плечами и возвращается к прерванному занятию.
– Спасибо за сперму. Где яйцеклетки? – спрашивает она.
Симон вынимает из переносного холодильника другие пробирки и микропипетку.
– Вот, значит, зачем тебе понадобились гибриды? Они стали бы в некотором роде твоими искусственными детьми, заменой настоящих?
Алиса притворяется, что не слышала вопрос, и наклоняется к микроскопу.
– А тебя, Симон, ждет на Земле женщина?
– Нет. – Он вздыхает. – Говорю же, я был немного ипохондриком. Как ни смешно, в юности я ужасно боялся подцепить СПИД. Даже когда появилось лечение от гепатита В, я боялся им заразиться. То же самое с вирусом папилломы, сифилисом, хламидиозом… Я поборол свой страх только в двадцать один год. Добиться этого оказалось очень нелегко…
Алиса так заинтригована, что забывает про микроскоп.
– Свой первый… первый интимный опыт я приобрел со студенткой-медичкой. Думал, так безопаснее, уж она-то сумеет обо всем позаботиться. Потом были другие женщины, тоже все из медицины. Но отношения редко тянулись дольше двух-трех недель.
– Из-за твоего страха венерических болезней? – бесцеремонно спрашивает молодая женщина.
– Еще, наверное, из страха обязательств, – сознается Симон. – Я боялся, что меня загонят в угол. Это объясняет, почему я до сих пор холост.
– Моя мать говорила: «Все годные мужчины разобраны, если кто свободен – значит, у него скрытая проблема».
Вспоминая мать, она улыбается.
– И вот мы с тобой здесь, двое отрезанных от мира одиночек. Прямо Робинзон и Пятница.
Есть еще Суббота – запертый в русском модуле.
– Я вот думаю, что их связывало, кроме обстоятельств… – бормочет Симон после долгой паузы.
Робинзона и Пятницу? Что за странные мысли…
– Порой одиночество становится невыносимым, – продолжает Симон. – Каждому нужен рядом другой человек, кто-то, разделяющий его успехи и неудачи, кто-то, кто…
Симон подбирает слова, но так и не может закончить фразу. Молчание снова затягивается. Алиса опять поднимает голову от микроскопа и оглядывается на него. Выражение лица Симона изменилось: он посерьезнел, взгляд пылает.
Ученый медленно приближается к Алисе, оставляя ей возможность отпрянуть или объяснить отказ. Она не шевелится.