Время дракона - стр. 98

– Я бы так не сумел! – восхищённо воскликнул Мирча. – Я бы не смог так смело врать. А если бы кто-нибудь проверил, посылал тебя султан к грекам или нет?

– Я думал об этом, – произнёс отец. – Если б меня взялись проверять, я бы стал твердить, что меня превратно поняли, поскольку я плохо говорю по-турецки. Дескать, да, сделался послом самочинно, но при этом желаю услужить турецкому правителю и перебороть упрямство его врагов. Я бы сказал: «Я с греками одной веры и потому понадеялся, что они внемлют словам своего единоверца».

– А если б тебе и тогда не поверили?

– Не знаю. – Родитель пожал плечами. – Но страх у меня совсем пропал. Я так устал жить у султана, что готов был рискнуть головой – лишь бы вырваться. И вырвался! Подъехал к воротам города, а греки сразу решили, что я посланец и проводили меня во дворец к своему правителю…24 Кстати, а вы знаете, как называется государь, который сидит в Константинополисе? Вам учителя говорили?

– Называется «василевс», – почти хором ответили дети.

– А знаете ли вы, что означает имя вашей мамы? – неожиданно спросил рассказчик и улыбнулся.

Влад и Мирча посмотрели на мать, которая, конечно же, знала значение своего имени, но подсказывать не собиралась.

– Ну… оно значит… – бормотал старший княжич, никак не находя правильных слов. – Если греческий государь называется «василевс», а она – Василика, это значит…

– …что ваша мама очень знатного рода, – докончил родитель, сжалившись над сыновьями. – Такое имя даётся только дочери государя или дочери жупана. Менее знатные женщины не могут его носить.

На короткое время воцарилось молчание.

– А греческий государь-василевс гневался на тебя за то, что ты приехал к нему обманом? – подал голос Мирча.

– Нет, – помотал головой отец. – Из-за турок греки пребывали в таком страхе и волнении, что не могли ни на кого гневаться. Они могли лишь обижаться, но и это было мне опасно, ведь меня с моими спутниками могли выставить вон из города, так что я сразу попросил греков найти толмача, который хорошо знает по-славянски и переведёт мою речь, которая позволила бы мне оправдаться.

– А что за человек оказался василевс? – спросил Мирча.

– Очень старый человек с длинной бородой. – Родитель вздохнул. – Но увидеться с ним случилось не сразу. Меня принял его сын, потому что сам правитель сильно болел25. Было василевсу более семидесяти годов, а старые люди склонны к разным хворям. Когда этот дряхлый государь узнал, что турки готовятся к войне, то начал тревожиться сверх меры, и хватил его паралич. Сын, который заменял больного, в первые минуты разговора держался со мной настороже. Судя по всему, турецкие посланцы, которые приезжали до меня, пугали греков, как только могли, и обещали новый штурм. Стоило мне признаться, что я не посланец, а беглец, как сын василевса сначала удивился и просветлел лицом, но затем ещё больше насторожился. Как видно, он решил, что моё появление навлечёт на город многие беды. Тогда я сказал, что турецкое войско скоро снимет осаду и что решение султаном уже принято, потому что в Азии вспыхнул мятеж. Сын василевса не знал этих обстоятельств, поскольку турецкие посланцы ничего такого не говорили – они уверяли, что дело греков пропащее – а вот я сказал, что осаждённые сейчас могут заключить мир на очень выгодных условиях.