Время дикой орхидеи - стр. 44
– Мисс Финдли? Извините, я не знал! Я… – Он жестикулировал зажженной сигарой.
– Оставьте, вы мне не помешали.
Тем не менее он казался смущенным, выдувая дым в сторону сада; острый, царапающий запах, приправивший сладость ночного воздуха и пробудивший воспоминания. О гостях, которые раньше иногда бывали в Л’Эспуаре, преимущественно господа в сюртуках, громкие голоса которых понижались до уютного бормотания, когда они щекотали маленькую Георгину под подбородком перед тем, как примкнуть ко всей компании за напитками и сигарами. Тогда как немногие дамы оставались с мамой, то и дело восхищаясь контрастом между темными волосами и глазами маленькой девочки – синие как фиалки!
Сравнение, которое Георгина не могла проверить, пока в одиннадцать лет не очутилась впервые на фиалковом лугу в Англии. Когда мама заболела, гости в Л’Эспуаре стали редки, а потом и вовсе иссякли, пока единственным гостем не стал сам хозяин, который показывался в своем кабинете лишь на несколько поздних часов, а дома – только чтобы переночевать.
– Какая ночь, – задумчиво сказал Пол Бигелоу между двумя глотками. – И это после такой грозы.
Георгина подала голосом знак согласия.
– Не знаю, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к сингапурской погоде. Эта жара. Эти мощные ливни почти каждый день.
– Верно, – пробормотала Георгина; умение вежливо поддержать беседу не было ее сильной стороной, и от этого она всегда нервничала. – Разве что если вы пробудете здесь дольше.
– Это зависит от того, как будут развиваться события. – Пол Бигелоу покатал сигару пальцами и глубоко вдохнул: – Да, пару лет я здесь еще продержусь.
Не зная, что на это ответить, Георгина просто кивнула.
Он взглянул на нее искоса:
– Неужели мне так и не удастся уговорить вас на верховую прогулку, а, мисс Финдли?
Георгина улыбнулась:
– Я совсем не любитель лошадей. И боюсь, не очень хорошо умею держаться в седле.
– Я вас научу!
Она засмеялась:
– Это были бы напрасные усилия, мистер Бигелоу! Даже моей тете пришлось признать, что деньги на уроки верховой езды были выброшены на ветер.
Он оперся на балюстраду и неотрывно смотрел на нее.
– Вы должны знать, что я не приму ваше «нет» с такой легкостью. Я очень даже умею быть упорным.
В этом замечании, брошенном в шутку, крылась и самоуверенная серьезность.
– Туан Бигелоу, вам что-нибудь еще принести?
Скрестив руки на груди, на пороге стояла Семпака. Ее тонкое, птичье теневое очертание прорисовывалось на фоне мягкого света из дома, голова была на удивление покорно опущена.
– Нет, большое спасибо, – дружелюбно отказался Пол Бигелоу.