Время «Ч» - стр. 34
– Секундочку, это более ранняя запись, – вдруг подал реплику Федосеев, вновь беря в руки пульт. – Сейчас я перемотаю пленку чуть вперед…
– Стоп, Дмитрич! – скомандовал Мокрушин, у которого внезапно сел голос. – Отмотай чуток назад! Там, где с террасы кто-то парня на пленку заснял…
Федосеев, хотя и удивился слегка – эпизод, который заинтересовал вдруг его давнего знакомого, был отснят, судя по показаниям таймера, за неделю до злополучного «парада», – все же в точности выполнил его просьбу.
…Камера вновь оказалась направленной на рослого и весьма габаритного парня лет двадцати семи, одетого в гражданку: на нем были джинсы и расстегнутая у горла, так, что был виден верхний краешек тельника, длинная клетчатая рубаха навыпуск. Но не на него, не на этого здоровяка, в котором Рейндж безошибочно опознал своего братишку-морпеха, хотя тот был приодет в штатское, он сейчас смотрел, затаив дыхание. А на троих людей, которые только что вышли из машины, припарковавшейся здесь же, у самого входа в летнее кафе, и которые, по всей видимости, попали в кадр случайно, – и просуществовали там секунд шесть или семь, пока снимающий не выключил видеокамеру.
Первым из легковушки выбрался водитель, мужчина лет тридцати с небольшим. Средней комплекции, ничем особо не примечателен, в темных брюках и светлой рубашке с закатанными рукавами, поверх которой надета еще и безрукавка. Барсетка на поясном ремне. Внешность типично славянская. Вот он повернулся анфас… вероятно, обнаружил, что его снимают… Лицо сразу стало недовольным, каким-то даже злым…
Почти одновременно с ним с заднего сиденья высадились двое. Девушка или же молодая женщина светлой масти, одетая в легкий брючный костюм, – она стояла спиной к камере, заговорив о чем-то с третьим, которому с виду было лет двадцать шесть или чуть поболее и который был одет примерно так же, как и водитель легковушки.
На пленке не было видно, какого цвета глаза у этого молодого мужчины кавказской наружности – желтоватые, с переливом, как у тигриных особей, или какого-то иного цвета.
Но Рейндж все же был почти уверен, что этот третий не кто иной, как Ахмед…
– Дмитрич, кто тебе дал эту пленку? – облизнув пересохшие почему-то губы, спросил Мокрушин.
– Толя Комаров, это его, кстати, снимает однополчанин, через неделю он погиб.
– Кто погиб? Комаров?
Федосеев бросил на него удивленный взгляд.
– Да нет же, друг его погиб во время теракта. Тот, который снимал эти кадры. Спустя неделю, девятого мая, его подруга, не Комарова, а того, что погиб, снимала на видео сначала построение в военгородке, ну и потом еще несколько раз включала камеру, пока, значит, не рвануло… Толя недавно ездил в Каспийск, встречался с кем-то из своих прежних сослуживцев, ну и кто-то его там снабдил этой кассетой.