Вредители - стр. 15

***

Дедушка (когда бабушка не видела) любил показывать маленькому Кимитакэ на карте горные деревни провинции Симата, что неподалёку от Осаки. Из этой глуши и происходила их каноничная крестьянская фамилия.

Исполненый уважения к предкам, дед нарочно изъяснялся на пёстром кансайском диалекте, каким говорят в тех местах, и даже гостей приветствовал осакским «Как идёт торговля?». В сочетании с высокомерным столичным выговором его гостей это звучало вызывающе.

– А какая разница, что и как звучит?― вопрошал по этому поводу дедушка,― Иероглифы всё равно одинаковые. А как их читать ― дело вкуса. Вот если бы победила у нас социалистическая революция, то столицу наверняка перенесли бы в Осаку, как коммунисты перенесли столицу в Москву. Потому что Осака ― город промышленный, там много новых заводов. И стал бы кансайский выговор ― официальным, а токийская манера ― снобским диалектом осколков старого режима. Только не подумай, внучек, что я за социалистическую революцию. Нас же с тобой первыми пристрелят, особняк национализируют и сделают тут какой-нибудь Музей народного унижения.

Дедушка верил, что подлинные таланты передаются через поколение ― от деда к внуку. Этим он объяснял бездарность своего сына и блестящее будущее, которое неприменно ждёт Кимитакэ, его братика и сестру.

– Плодоносное дерево узнаётся уже цветам, великий человек проявляется уже в ранней юности. Кто же унаследовал мои таланты ― ты, сестра или твой брат Тиюки? Хотел бы я разглядеть.

В качестве доказательства он приводил своего славного предка, который приходился Кимитакэ пра-прадедом. Ещё при сёгунах этого неназванного героя судили за браконьерство.

Дедушкин отец занимался торговлей соленьями и неплохо разбогател на волне реформ и спекуляций после реставрации Мэйдзи. Появилась большая регулярная армия, её нужно было кормить чем-то, что нескоро испортится. А ещё появились первые университеты, ещё дешёвые и достаточно непопулярные, чтобы даже дети из такой семьи могли там учиться.

У Садатаро был старший брат, который выбрал военную карьеру и куда-то пропал. Но прежде успел внушить младшему решительное презрение ко всему, что связано с армией и флотом. А также уверенность, что именно он, Садатаро, а не тупоголовый старший брат, унаследовал от деда подлинную решительность и амбициозность.

Сначала Садатаро поступил на простые курсы учителей, где выбрал специализацией каллиграфию. А уже оттуда ― на юридический факультет Токийского университета.

Только что основанный университет помещался тогда в одном двухэтажнам здании. А дипломы выдавались, как в старину ― в виде свитка с каллиграфической записью.