Вредина для Майора - стр. 10
Пошатываюсь, делаю шаг от машины, а незнакомка ловит меня, подставляя свое хрупкое плечико. Такая маленькая, макушкой недостает мне даже до подмышки, но уверенно закидывает мою тяжелую и безвольную руку себе на плечи. Своей ручкой оплетает мою талию и, сгибаясь, под тяжестью моего тела, словно медсестричка на фронтовом поле, тащит меня к дому. Как могу, стараюсь облегчить ей ношу, но сознание плывет, разум, устало икая, спит, а совесть вообще ушла в дальний угол и носа не кажет.
Земля качается так, что сейсмологи точно зафиксируют аномальные сдвиги тектонических плит. Шаги даются с трудом, но, превозмогая желание сесть на то, на чем стою, я все же добираюсь до подъезда, затем, минуя въедливого и все подмечающего консьержа, мы доходим до лифта.
— А ты совсем бесстрашная, да, Ромашка? — спрашиваю у девчули, подпирая спиной металлическую стену, пока кабина как-то очень уж медленно поднимает нас на нужный этаж.
— Почему Ромашка? — вопросом на вопрос отвечает она и даже не смотрит на меня, а, задрав голову, следит за цифрами этажей на табло.
Пожимаю плечами, не зная, что на это ответить. Несвязный бред крутится в голове, но в слова не формируется.
— Не знаю, — сознаюсь, подаваясь вперед и утыкаясь носом в копну ее светлых волос. — Ты пахнешь ими. — Несу полную ахинею, но это так.
Аромат, пусть не совсем ромашек, но свежих полевых цветов с искорками летнего солнца, окунает меня в какие-то теплые воспоминания детства: зеленый луг в лучах послеполуденного светила, парное молоко и бабушкины блины, обязательно с медом. А еще ромашки, много-много ромашек, в которые я падал, устав проказничать, и таращился в синее небо.
Руки сами по себе тянуться к копне ее пшеничных волос. Путаюсь в них пальцами, взъерошивая и, словно усиливая облако тонкого аромата.
— Наш этаж, — сбивчиво сообщает моя спутница и делает шаг к выходу из лифта.
— Угу, — мычу, не отпуская ее, — сейчас, — шепчу в ее макушку, затем разворачиваю к себе лицом и на миг, вновь утонув в синеве ее васильково-синих глаз, накрываю губы поцелуем.
Она и на вкус необычно нежная — клубника со сливками. Маленькие ладошки упираются в грудь, стараясь оттолкнуть, тонкие пальчики цепляются за свитер. Шаг, другой... мы — как танцоры на паркете в ритме страстного танго. Держусь за малышку крепче, открываю дверь в квартиру, и темнота поглощает нас, скрывает от всех за стальным засовом.
Сбрасываю куртку куда-то на пол, пытаюсь освободиться от обуви. Пошатываюсь и падаю на пуф. Девушка наклоняется надо мной, стараясь помочь. Тусклый свет размывает картинку, смазывая черты миловидного личика, и лишь огромные васильковые глаза, в глубине которых пляшут золотистые искры будоражащих эмоций, заглядывают мне в душу, дергая за ниточки необъяснимые чувства.