Вредина для Чемпиона - стр. 48
– Больно? – каким-то уж очень печальным голосом спрашивает парень.
– Что ты, безумно приятно, – все-таки язвлю ему в ответ, хотя самой становится противно от этого. – Вот черт, – опускаю глаза вниз и наблюдаю, что вдобавок к ушибленной ноге я еще умудрилась и лосины порвать.
– Новые куплю, раз виноват, – теперь чувствуется, что мой спутник начинает раздражаться.
Еще бы – ведь наверняка чувствует себя виноватым, раз носит на руках, переживает о ноге и одежду собирается мне покупать. Прямо принц из сказки, а я, неблагодарная, только и делаю, что бросаю ехидные реплики ему в лицо.
– Проехали, – дотрагиваюсь до низа лосин, чтобы задрать их повыше и посмотреть, наконец-то, на свои боевые раны, однако одежда слишком узкая и никак не хочет поддаваться на мои попытки.
– Сними лучше, – Леха произносит на полном серьезе, и я как-то слишком быстро ему подчиняюсь. Встаю с дивана, берусь двумя руками за пояс лосин и начинаю их стягивать вниз, однако что-то щелкает у меня в голове, после чего я останавливаюсь и смотрю на парня, который не сводит с меня взгляда. – Считай, что я врач.
– Отвернись хотя бы.
Я, конечно, барышня отчаянная и смелая, но раздеваться при постороннем мужчине еще не приходилось. И никак не пойму, почему же меня этот факт не сильно-то и смущает?
Алексей усмехается и закрывает глаза, мотая головой из стороны в сторону.
Пока не смотрит, я стягиваю лосины, снимаю капроновые носочки, скидываю курточку, оставаясь в одной короткой кофточке и бикини. Тоже мне, звезда выискалась – на улице холодина, а я вырядилась, как на курорт. Кто ж знал, что придется шляться по морозу битых полчаса, если не больше.
Плюхаюсь назад на диван, и тут от увиденного мои глаза округляются, после чего из груди вырывается только протяжный стон:
– М-мм!
Леха резко открывает глаза, смотрит на мою ногу, точнее на огромный синяк, который украшает щиколотку и тянется до половины коленки, тяжело вздыхает и произносит свою любимую фразу (по крайней мере, пару раз за сегодняшний вечер я ее уже слышала из его уст):
– Твою мать! – поднимает глаза, в которых плещется вселенская печаль, и негромко заканчивает: – Ника, я, честное слово, не хотел.
– Ты еще приложи одну руку к сердцу, другую на Библию, и поклянись, – смеюсь ему в ответ, однако парень еще больше поникает после моей дурацкой шутки, снова опуская взгляд на мою ногу, и аккуратно дотрагивается до синяка пальцами. – Будем считать, что ночлегом ты искупил свою вину перед родиной. И раз уж я потерпевшая сторона, то неси меня в ванную, потому что я замерзла, и готовь ужин. Целый день ничего кроме кофе во рту не было.