Вразрез. Сборник приколов и насмешек - стр. 18

Кажущееся оным, на поверку оказывается более-менее грубой материей.

Что характерно для добровольца?

Он не жертвует чужим.

Может ли государство быть гуманным?

Функция не очеловечивается.

Можно ли быть беспристрастным?

Пристрастие не подчиняется рассудку.

Чем вкус отличается от привкуса?

Привкус ищут, а вкусом обладают.

Мир – это театр?

Если бы?! Мир для большинства – это лотерея.

В чем сходятся истинная трагедия и настоящая комедия?

Полным опустошением зрителя.

Почему пароксизм смеха вызывает слезы?

Из-за перехода нелепости происшедшего в инстинктивный ужас от неизбежности этой нелепости.

Где гибкость и изящество совпадают?

В балете.

Для чего существует критика?

Для отладки.

Может ли человек не занавешиваться?

Подобно сцене, любое открытие требует первоначального сокрытия.

3. Каждому своё.

Каждый здесь наконец получит то, что заслуживает, с некоторым довеском.

3.1. Неординарное.

3.1.1. Одухотворенным.

Без языка остается только – шевелить мозгами.

Окно в мир становится всё труднее протирать.

Мертвецы оставляют нам поле деятельности, но, увы, – исчезающее с последним мертвецом.

Мир существует только для того, чтобы не мириться с ним.

Если всё имеет оборотную сторону, что же тогда находится на ребрике?

История, претендующая на звание «Наука», сама же опровергает эту претензию противоречивыми историями на одну и ту же тему.

Если мысль бьется, не находя выхода, надо пойти соснуть.

Мучительные душевные терзания всё же уступают переживаниям при сдерживании поноса в присутствии гостей.

Дух неплохо укрепляется обзаведением сапогами с портянками.

Неподдельные певцы потеют так, что песня из них просто выливается.

Недоверие животных к нам проистекает из ощущаемого ими поедания их самых вкусных представителей нами.

Стихия указывает разуму его истинное место.

Одиночество наконец предоставляет возможность узнать о собственных способностях соображать без посторонних помех.

Услужливость – главное видимое качество скрытого мерзавца.

Пошлость всегда направлена в долину благоразумия.

Теперь книги не наносят такого мощного удара по зеленым насаждениям.

Интерес хорош тем, что уводит нас в сторону удивления, не давая нам полностью оскотиниться.

В гору идут только те, кому непременно нужна вершина, хотя бы и такая.

Гения вынуждают быть злодеем только те обстоятельства, при которых его гениальность решительно подавляется.

Пороков стыдятся только глупцы, которым кажется, что без них им будет легче.

Конец основательнее начала потому, что предоставляет возможность начать всё заново.

Сочинители переводят живое действо в его имитацию, и она нравится читателям за доходчивость, а сочинителям за доход.