Врата - стр. 81
– То есть, – пробормотала Лана и уставилась на браслеты на своих запястьях.
– То есть нацепить их на тебя было и в его планах тоже.
*Симатта (shimatta) – «Блин, черт, облом».
**Тикусё/тиксё (chikushou) – «Сука». Достаточно резкая форма. Часто используется не как оскорбление, а как восклицание.
Глава 7. Главный герой
На восстановление у Яна ушло два дня, за что он не переставал себя пилить, хотя другие считали его героем, спасшим Внешний Рубеж, а демон Максвелла пообещал выписать ментальных подзатыльников, если Ян не прекратит. Ян не прекратил, но весь первый день слабость была такая, что он без чужой помощи до туалета дойти не мог. На второй силы вернулись, но руки тряслись как у заправского алкоголика и огонь в них не задерживался – просто огонь, чего уж говорить о плетениях и рунах. На третий он уговорил Николаса сделать ему перчатки с исцеляющими рунами, после чего под неодобрительный взгляд Макса телепортировался к Рубежу, куда днем ранее отправились Арсений с Мигелем.
«Себя так опекай, – мысленно спорил Ян с отцом. – Или вон лучше мать!»
И сам себе отвечал: «Заведешь собственных детей, посмотрим, какие проблемы будут у тебя с гиперопекой!»
Возразить на это ни Максу, ни тем более себе было нечем, хотя очень хотелось, и оставалось только порадоваться, что те два дня, что он болел, мама просто сидела рядом и не проводила свои болезненные поиски, все как один в последнее время бесполезные. И мысли о причинах этого били по самолюбию сильнее дрожащих рук.
Зато на Внешнем Рубеже Яну обрадовались. Еще бы! Он ведь сразу же вернул заградительные костры, и никто из них не заметил, как Ян закусывает губу, чтобы не застонать от боли, пронзившей в тот момент руки. Да здравствуют капюшоны, в которых можно утонуть, не то что скрыть лицо. Потом оставалось лишь сделать вид, что вытираешь проступивший от жара пот, стерев кровь и следы укуса. Никто ничего не заметил, кроме Сени и Мигеля, но они предпочли промолчать. А вот у Яна чесался язык поговорить, обсудить, поскандалить, лишь бы забыть о собственной беспомощности и том образе, который он должен демонстрировать другим.
– Почему бы тебе не расслабиться? – спросил Арсений. – Заградительные костры восстановлены, нового стада, судя по всему, в ближайшее время ждать не стоит. Выдыхай, бобер.
Друг снова бренчал на гитаре, в этот раз точно сочиняя музыку, потому что рядом лежал блокнот, в который записывались аккорды. Вот уж кто точно расслабился и выдохнул. Но у Сени миссия была простой и понятной: делай что должен, и будь что будет. Он и сделал, может даже больше, чем мог. Выпрыгнул же тогда из защитного круга, чтобы спасти Яна от гончих смерти, и спас. А потом еще ломанулся за ним внутрь Рубежей и оказался далеко небесполезным, скорее наоборот. Сеня заслужил свою передышку. И Мигель, чей зрачок вновь стал серым, а золотые разводы на лице исчезли без следа, тоже заслужил передышку. И сам Ян – уж он-то точно ее заслужил!