Врата Рима. Гибель царей - стр. 49
Мальчики убежали, и мужчины снова остались одни. Юлий указал на стол.
– Я слышал, ты собираешься начать боевую подготовку.
– Они еще недостаточно сильны. Возможно, в этом году и не будут готовы. В конце концов, меня наняли не для этого.
– Ты не думал о том, чтобы продолжить работу с ними после истечения годичного срока? – как бы мимоходом спросил Юлий, чтобы не выказать излишней заинтересованности.
– В следующем году я отойду от дел и уеду жить в деревню. Вряд ли что-то изменит мое решение.
– Значит, эти двое – твоя последняя дань Риму, – подвел итог Юлий.
Рений на мгновение застыл, но Юлий сохранял выражение полного безразличия.
– Об этом стоит подумать, – сказал наконец Рений и, по-военному резко повернувшись, вышел.
Глядя ему в спину, Юлий хищно усмехнулся.
– Командиры сражаются верхом, однако конница – не главная наша сила. Ее назначение – оттеснить противника, но уничтожают его двадцать восемь легионов пехоты. Каждый из ста пятидесяти тысяч наших легионеров в любой момент готов прошагать тридцать миль в полном вооружении с мешком в треть его веса. А потом идти в бой, не жалуясь на усталость, не позволяя себе слабости.
Рений посмотрел на мальчиков, стоявших под жарким полуденным солнцем, отдуваясь после пробежки. Он отдал им, своим последним ученикам, больше трех лет жизни. Сколь многому им еще предстояло научиться! Расхаживая вокруг них, старый гладиатор бросал слова, как камни.
– Не удача, посланная богами, отдала многие страны во власть Рима. Не слабость других народов заставляет их бросаться на наши мечи. Дело в нашей силе, превосходящей все, что они могут нам противопоставить. Это наша главная тактика. Наша сила и наш боевой дух несокрушимы. Наша дисциплина такова, что о нее разобьются насмерть все армии мира. Каждый наш воин знает, что боевые товарищи не оставят его. Поэтому ему не страшны ни героические атаки врага, ни жуткий боевой клич диких племен. Мы идем в бой. Мы стоим, а они умирают.
Гай уже отдышался, и легкие больше не изнывали от нехватки кислорода. За три года, прошедших с тех пор, как Рений впервые приехал на виллу его отца, Гай вырос и набрался сил. Накануне четырнадцатилетия в подростке уже угадывался мужчина, которым ему предстояло стать. Под римским солнцем его кожа приобрела цвет дубовой коры, в фигуре сочетались легкость и атлетизм, мощь плеч и ног. Гай мог часами бегать по холмам и при этом находить в себе силы, приближаясь к поместью, прибавить шагу.
Марк тоже изменился – и внешне, и внутренне. Былое невинное ребяческое веселье вспыхивало теперь лишь изредка. За три года Рений научил его контролировать чувства и реакции. Научил, безжалостно применяя плеть. В плечах Марка скрывалась сила, в кулаках – быстрота молнии, сравниться с которой Гай уже не мог. Стремление обрести самостоятельность, жить, не завися от родственников, без опеки со стороны других жгло его изнутри.