Врата Рима. Гибель царей - стр. 36
Через несколько минут, когда Марк покупал апельсины, Гай оглянулся и увидел, как незнакомцы благодарят отца и снова жмут ему руку. Потом они повернулись к Тубруку и, получив от него деньги, ушли.
Мальчики вернулись на свои места, и Марк раздал каждому по апельсину.
– Кто эти люди? – поинтересовался Гай.
– Мои клиенты. В городе у меня их несколько, – ответил Юлий, аккуратно очищая апельсин.
– А что они делают? Раньше я никогда их не видел.
Юлий посмотрел на сына и, заметив интерес в его глазах, улыбнулся.
– Это полезные люди. Они голосуют за кандидатов, которых я поддерживаю, или охраняют меня в опасных местах. Собирают для меня сведения… в общем, выполняют тысячи мелких поручений. За все это я плачу им по шесть динариев в день.
Марк присвистнул:
– Это же целое состояние!
Юлий перевел взгляд на него, и мальчик опустил глаза и принялся крутить в руке апельсиновую корку.
– Эти деньги расходуются с пользой. В Риме полезно иметь людей, к которым можно быстро обратиться с любой проблемой. У некоторых богатых сенаторов сотни клиентов. Это часть нашей государственной системы.
– А твоим клиентам можно доверять? – вмешался Гай.
– Можно, – усмехнулся Юлий, – но только то, что стоит не больше шести динариев в день.
Рений появился внезапно. Только что зрители оживленно переговаривались, не обращая внимания на пустую, грязную арену, как вдруг открылась небольшая дверь, и появился мужчина. Его заметили не сразу, а когда заметили, люди начали вставать и указывать на него.
– Почему все так радуются? – спросил Марк, глядя на одинокую фигуру под палящим солнцем.
– Потому что Рений снова вернулся. Теперь вы сможете рассказывать своим детям, что видели, как он дерется, – с улыбкой ответил Тубрук.
– Ре-ний! Ре-ний! – пронеслось по трибунам, и клич подхватили тысячи зрителей. Не слышно было ни шарканья ног, ни шуршания одежды. Все звуки растворились в одном имени.
В ответ на приветствия Рений поднял меч. Даже издалека можно было заметить, что годы еще не согнули его.
– Для шестидесяти очень даже неплохо. Хотя живот уже не плоский. Посмотрите на его широкий пояс, – негромко, словно обращаясь сам к себе, проворчал Тубрук. – Распустил ты себя, старый дурень.
Пока старик принимал приветствия почитателей, на арену один за другим вышли рабы-гладиаторы. Каждый был в набедренной повязке и держал в руке короткий гладий. Ни щитов, ни доспехов.
Публика затихла, а рабы построились ромбом, окружив Рения. На мгновение все замерло, а потом служители открыли загон.
Еще до того, как рабы вытащили на песок клетку, оттуда донесся короткий рык. По трибунам пронесся взволнованный шепот. За прутьями львы производили грозное впечатление: громадные горбы плеч, тяжелые головы, массивные челюсти, как будто предназначенные для того, чтобы перемалывать все живое. Пока клетку тащили по песку, разъяренные звери скребли когтями пол.