Врата пустоты. Зов пустоты - стр. 20

– Спасибо, – донесся тихий ответ. – Спасибо, что не веришь.

Я вздохнула, посомневалась мгновение – и обняла мальчишку. Так и уснула, а когда проснулась, за окном едва рассвело. Постоялый двор тонул в тишине, которая казалась зловещей. Полежала немного, не желая будить Филиппа. Вот только разве он спал? Стоило пошевелиться, как тот обернулся:

– Ты проснулась? Может, пойдем уже?

Да, его мысли были не здесь – и мои тоже. Поэтому собиралась я быстро – поправила платье, переплела волосы, накинула тонкий плащ с капюшоном. Утром бывает прохладно, и он не вызовет вопросов, а капюшон пригодится. Фил и вовсе только причесался. Он казался таким бледным! И вчера мы были настолько измотанными, что даже не обработали его раны. Сейчас он еле оттер кровь со лба, я заклинанием убрала синяк и ссадину с его лица.

– Идем! – взмолился Филипп.

– Хорошо, хорошо.

Снаружи было свежо и пусто. Будто толпа, набушевавшись за ночь, улеглась подобно шторму на море. За всю дорогу до богатых кварталов мы встретили всего пару человек. Улицы словно вымерли, и было не по себе.

– Знаешь, у меня такое чувство, что вчера нам все приснилось, – не выдержал гнетущего молчания Филипп.

– У меня тоже, и уже не первый день, – ответила я. – Все время кажется, что я проснусь и все будет, как прежде. Но не будет.

Фил задумчиво кивнул. А я впервые обратила внимание, как не похожи они с Анри. Анри был светлым, открытым человеком. Рядом с ним было тепло и уютно. Он часто смеялся и улыбался. Фил был совсем другим. Я, конечно, понимала, что мы встретились не при наилучших обстоятельствах, но, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте, Фил по характеру казался одногодком Анри. Сосредоточенный, хмурый, упрямый. Я рядом с ним чувствовала себя не взрослой, а ребенком под строгим присмотром старшего брата.

– Не лети, – перехватила его за локоть. – Надо соблюдать осторожность.

Фил только дернул плечом – и снова помчался вперед. Поэтому и получилось, что на площадь, которая находилась за две улицы до их дома, он вырвался раньше меня на пару биений сердца. И еще не видя, что там, я поняла – нечто страшное. Потому что с мгновение назад живого лица сразу схлынули краски жизни. Филипп замер, судорожно хватая ртом воздух. Я выбежала за ним – и едва сдержала крик.

Площадь была пуста. Только в центре маячила импровизированная виселица. Кто сколотил ее так быстро, я не знала. Материалом послужили обуглившиеся доски, которые скрипели от малейшего ветерка. А на ней… Хотела бы я не видеть и не знать, потому что родителей Филиппа можно было узнать только по грязной одежде. Я видела вчера это платье на графине Вейран, и костюм графа тоже казался знакомым. А на лицах и телах не было живого места. Сплошная рана, будто налетел ураган – и изломал, швыряя на камни. К горлу подкатила тошнота. Я закусила губу, слепо шаря руками, чтобы найти хоть какую-то опору.