Врата покаяния: Слова, произнесенные в разные годы в период пения Триоди постной - стр. 7

Горе тому, кто погряз в трясине порока и отталкивает руку Спасителя, твердя: «Мне и здесь хорошо! Мне и здесь приятно и мягко!» Грехолюбец не хочет понять, что болотная жижа скоро сомкнется над его головой и свирепые демоны начнут терзать его вечно длящейся пыткой.

Господь никого не спасает насильно. И поистине горестно видеть самодовольных грешников, внешне процветающих, пресыщающихся земными благами, вызывающих зависть у невежд. Горше горечи участь этих погибших – духовных мертвецов, покинутых Всевышним.

«Когда не осталось в содомлянах искры покаяния, по суду Божию они стали добычей огня», – говорит преподобный Макарий Великий. Ужас духовной слепоты, ужас упрямой нераскаянности да не постигнет нас среди беззаконий наших. Пока щадит нас Долготерпеливый Господь, еще не поздно нам самим пощадить себя – проливая теплые слезы покаяния, стать чужими диаволу и родными Богу Вселюбящему.

С чего начинается путь к истинному покаянию? Слово Божие учит: Испытаем и исследуем пути свои (Плач. 3, 40).

Зрение своих грехов есть дар духовный, милость человеку от Господа. Житейская пыль слой за слоем оседает на зеркале нашей совести, и уже не собственную душу, а некий призрак мы видим в этом туманном стекле. Тщеславные слепцы, мы настолько сроднились со своими пороками, что не устрашаемся ядовитых «аспидов», притаившихся в наших сердцах. А нравственное зловоние наших мыслей кажется нам изысканным ароматом. Медяки нашего тщеславия мы принимаем за золото добродетелей. Мы смотримся в радужные мыльные пузыри своего самолюбия и любуемся фальшивыми нашими достоинствами. Но мыльный пузырь лопнет, и что тогда? Человек может обмануть самого себя, но как солжет он перед Господом Сердцеведцем?

От сплетников и сквернословов, пьяниц и любодеев приходится слышать наивный вопрос: «А в чем мне каяться?» Так глубоко вкореняется в человеческую душу мерзость самооправдания.

Самодовольный грешник подобен собаке, которая лижет острый нож. Неразумная тварь не понимает, что ранит и калечит себя. Собака упивается собственной кровью – ей вкусно и сладко. А затем приходит жестокая боль.

Если нет на совести явных злодеяний, люди уже почитают себя хорошими. «Не украл, не убил, чего же еще?» – вопрошают они. Но не уголовным кодексом измеряется Правда Божия. Разве не обкрадываем, не убиваем мы души ближних раздражением и гневом, осуждением и клеветой?! Разве не обворовываем, не губим мы собственные души, услаждаясь ядом порока, тщеславия и гордыни?!

И человек, чье поведение внешне безукоризненно, может оказаться крашеным гробом с мерзостным содержимым. Пусть не в делах, но в мыслях и чувствах своих лицемер предается пороку. Воображение рисует перед ним картины сладострастия, роскоши, торжество его зависти, мстительности, честолюбия. Человек, развративший таким образом свою душу, при случае способен на любое преступление. Такими были иудейские фарисеи, распявшие Господа нашего Иисуса Христа. «Фарисейская закваска» – склонность к грязной «мечтательности» при показном благочестии – есть в каждом из нас.