Врата Обелиска - стр. 15
Ее усталость не удивляет. А вот то, что она напрямую признает ошибку, – это да. А еще это беспокоит. Ты говоришь:
– В Зиму у общины может быть только один лидер.
– Да, и это я. Не забывай об этом.
Это могло бы быть предупреждением, но звучит не похоже. Ты подозреваешь, что это сознательная констатация факта: люди выбрали ее, и пока они ей доверяют. Они не знают тебя, Лерну или Хоа и, вероятно, не доверяют Хьярке или Каттеру. Она нужна тебе больше, чем любой из вас – ей. Юкка внезапно качает головой:
– Не могу больше обсуждать это дерьмо.
Хорошо, поскольку давящее ощущение разобщенности – этим утром ты думала о дороге, выживании и Нэссун – становится невыносимым.
– Мне надо выйти наверх.
Это слишком резкая перемена темы ни с того ни с сего, и какое-то мгновение все они смотрят на тебя.
– Ради какой ржави? – говорит Юкка.
– Ради Алебастра.
Юкка тупо смотрит на тебя:
– Того десятиколечника в лазарете?
– Он попросил меня кое-что сделать.
Юкка кривится:
– А. Он. – Ты невольно улыбаешься в ответ на эту реакцию. – Интересно. Он не разговаривал ни с кем с тех пор, как попал сюда. Просто сидит, пользуется нашими антибиотиками и жрет нашу еду.
– Я только что сделал партию пенициллина, Юкка, – закатывает глаза Лерна.
– Я в целом.
Ты подозреваешь, что Алебастр успокаивал местные микроземлетрясения и все афтершоки северной катастрофы, так что более чем заслужил свое содержание. Но если Юкка сама не способна такое сэссить, объяснять бессмысленно – и ты пока не уверена, что можешь ей достаточно доверять, чтобы говорить об Алебастре.
– Он мой старый друг. – Вот. Хорошее, пусть и неполное объяснение.
– Не похож он на тех, что заводит друзей. Да и ты тоже. – Она долго смотрит на тебя. – Ты тоже десятиколечница?
Ты невольно сгибаешь пальцы.
– Когда-то я носила шесть.
Лерна резко поднимает голову и смотрит на тебя. Хорошо. Лицо Каттера дергается, и ты не понимаешь почему. Ты добавляешь:
– Алебастр был моим наставником в Эпицентре.
– Вижу. И чего он от тебя хочет наверху?
Ты открываешь рот и снова закрываешь. Ты не можешь отвести взгляда от Хьярки, которая фыркает и встает, а также Лерны, лицо которого становится натянутым, когда он понимает, что ты не хочешь говорить при нем. Он заслуживает лучшего, но все же… он глухач. Наконец ты говоришь:
– Это дело орогенов.
Слабый довод. Лицо Лерны становится непроницаемым, глаза жесткими. Хьярка машет рукой и идет к занавеси.
– Тогда я пошла. Идем, Каттер. Ты же Опора, – смеется она.
Каттер подбирается, но, к твоему удивлению, встает и выходит за ней. Ты смотришь на Лерну, но тот складывает руки на груди. Никуда не уходит. Ладно же. Под конец Юкка смотрит на тебя скептически.