Врата ночи - стр. 44
– Это оберег. Браслет-амулет, посвященный богу-крокодилу Сокнебтюкису, – сказал Белкин. – Надпись давно дешифрована. Тот, кто изготовил амулет, просил защиты «от злых духов, от мертвеца и от безумного».
– А что, древние испытывали страх перед сумасшествием наравне с ужасом перед сверхъестественным – мертвецами, демонами? – вдруг спросил Мещерский. До этого он рта не раскрывал, молча стоял у стола, разглядывал рисунки.
– Как видите на примере египтян, – ответил Белкин. – У обитателей Древнего Шумера и в более поздние времена у вавилонян и ассирийцев тоже бытовали схожие суеверия. Имелись и специальные обереги – амулеты, заклинания. Безумие и одержимость демонами часто представлялись одним и тем же явлением. И защититься от этой напасти пытались самыми радикальными методами.
Яна достала из-под стола кейс и сложила туда рисунки.
– Ну, кажется, все на сегодня. Спасибо большое, Валентин. Завтра как обычно? – спросила она.
– Лучше во второй половине дня, Яна. Созвонимся. А то у нас с утра делегация из Иордании. Все будут заняты, – ответил Белкин. – Ну а вы, сеньор Толедо?
– Мотаю, мотаю, не волнуйся ты так, – хмыкнул Риверс. – Черт, а куда я ключи от машины сунул?
– Вот они, – Яна извлекла ключи из своей сумочки.
– Ну, до завтра, – откланялся Белкин. – Сергей, пройдемте, тут у нас кабинет при музее, а то в ногах правды нет. Екатерина, прошу.
Яна и Риверс направились к выходу. Белкин повел Мещерского в третий зал, откуда, оказывается, вела дверь в рабочий кабинет хранителя музея. Катя двинулась следом за ними, но снова замешкалась перед «золотой» витриной. Ей хотелось поближе разглядеть оберег бога-крокодила, как вдруг…
– Послушай, золотце мое, красотулечка, – шепот, насмешливая вкрадчивая скороговорка: Риверс – он зачем-то вернулся в музей. – Парень-милашка… Изящный, но какой-то заторможенный этот Сереженька… Твой персональный, а? Нет?
Катя от неожиданности лишилась дара речи.
– Выходит, ничей? – осклабился Риверс. – То-то я смотрю, он на меня пялится, словно дыру прожигает… Ну, оревуар, золотце, не грусти, не скучай.
И он испарился. Как дух, как джинн, скользнувший в бутыль. Катя почувствовала, как вспыхнули ее щеки. «Придурок, – подумала она. – Клипмейкер. Парфюмерная линия «Евфрат», менталитет ассирийца, ах ты…»
В кабинет она вошла красная как рак. Белкин и Мещерский встретили ее удивленными взглядами. Они сидели за рабочим столом, занятым компьютером и принтером. Места хватало лишь для папки с бумагами. И на полу у их ног распласталась крупномасштабная карта какого-то региона.