Врата Мертвого дома - стр. 117
– Но тем не менее ты её получишь.
Ша’ик взмахнула рукой, и из мрака выступила громадная, неуклюжая фигура.
– Священная! – предостерегающе зашипел Леоман.
– Ты усомнился во мне? – резко спросила Ша’ик.
– Тоблакай – сам по себе стоит армии, да и мои умения немалы, Священная, но всё же…
– С самого детства, – перебила его Ша’ик ломким голосом, – одно видение владело мною больше, чем остальные. Я видела этот миг, Леоман, – тысячу раз! На заре я открою Книгу, и поднимется Вихрь, и из него я восстану… обновлённой. «С клинком в руке и без руки, дающей мудрость» – таковы слова ветра. Молодая, но старая. Одна жизнь полная, другая – незавершённая. Я видела, Леоман! – Она судорожно вздохнула. – Я не вижу другого будущего, кроме этого. Мы в безопасности. – Ша’ик снова обернулась к Каламу. – Недавно у меня появился… питомец, которого я теперь посылаю с тобой, ибо чувствую в тебе… особые возможности, Податель.
Она вновь взмахнула рукой. Огромная неуклюжая фигура придвинулась, и Калам невольно отступил на шаг. Жеребец тихо взвизгнул и замер, дрожа крупной дрожью.
Леоман сказал:
– Аптори, Податель, из владений Тени. Её прислал в Рараку Престол Тени, чтобы… шпионить. Теперь она принадлежит Ша’ик.
Это было кошмарное чудовище: ростом около девяти футов, на двух коротких и тонких задних лапах. Единственная передняя нога – длинная и многосуставная – торчала из странно разветвлённой груди. От изогнутых, угловатых лопаток поднималась гибкая шея демона, которая заканчивалась плоской вытянутой головой. Тонкие, как иглы, зубы торчали из пасти, уголки которой приподнимались наверх, так что на морде застыла вечная ухмылка вроде дельфиньей.
Голова, шея и конечности были чёрными, а торс – тёмно-серым. Единственный плоский чёрный глаз смотрел на Калама до ужаса разумным взглядом.
Убийца увидел на демоне едва зажившие шрамы.
– Он дрался?
Ша’ик нахмурилась.
– Д’иверс. Пустынные волки. Она их отогнала…
– Скорей, это было тактическое отступление, – сухо добавил Леоман. – Это создание не ест и не пьёт, по крайней мере, мы этого никогда не видели. И хотя Священная полагает иначе, оно кажется совершенно безмозглым – взгляд, вероятнее всего, только маска, за которой мало что скрыто.
– Леоман осыпает меня сомнениями, – сказала Ша’ик. – Таково избранное им призвание, и меня оно утомляет всё больше.
– Сомневаться – полезно, – брякнул Калам и лишь потом прикусил язык.
Священная улыбнулась.
– Я почувствовала, что вы двое похожи. Что ж, оставь нас. Семи Святым ведомо, довольно с меня и одного Леомана.
Бросив последний взгляд на молодого тоблакая, убийца взлетел обратно в седло, повернул жеребца на южную тропу и пустил рысью.