Врата Кавказа - стр. 59

– Вы вполне отвечаете всем этим признакам! Что же вы не остались в Петербурге?

– К сожалению, к моменту моего возвращения из Италии столичные роты были укомплектованы, а здесь всё только начинается. Мне, боевому офицеру, скучающему на придворных балах, оставалось одно – отправиться на ближайшую войну добровольцем.

– Честь за это вам особая. Я знаю многих офицеров, готовых поменяться с вами местами и ищущих причины отбыть в столицу. Тем более рад, что нам придётся служить вместе!

Повсюду стук, и пули свищут;

Повсюду слышен пушек вой;

Повсюду смерть и ужас мещет

В горах, и в долах, и в лесах;

Во граде жители трепещут;

И гул несётся в небесах.

М. Ю. Лермонтов, «Черкесы»

Гудович с нетерпением ожидал реакции Петербурга на его идею овладения всем Закавказьем посредством военной операции, направленной против вероломной Персии. Наконец-то 16 ноября 1795 года курьер доставил ему ответ от самой императрицы Екатерины II: «Донесение ваше, о выходе войск Ага-Мохаммед-хана из Тифлиса в Ганжу, об отзывах к вам царя Ираклия Теймузаровича и хана Аварского, о приготовлениях, чинимых вами для перехода войск чрез горы Кавказские, и о посылке в Кахетию двух батальонов пехоты и 6 орудий в первых числах ноября, мы получили в 15-й день сего месяца, и потому учиненные вами распоряжения одобряя в полной мере, возобновляем вам войска обращать лучшим усмотрением вашим по обстоятельствам». Далее императрица, прекрасно разбиравшаяся в военном деле, рекомендовала, какими силами и где наносить удары по войскам Ага-Мохаммед-хана. Она разрешила послать на выручку царю Ираклию пехотные батальоны, и Гудович особо порадовался своей прозорливости и дальновидности, так как два батальона егерей ещё до получения высокого рескрипта из столицы уже преодолели перевалы и вступили в пределы Кахетии. Но больше всего радовало то, что императрица развязала ему руки, и он мог действовать самостоятельно. План Персидского похода, разработанный им, перешёл в фазу реализации.

Незамедлительно Гудович отдал приказ готовить отдельный отряд для отправки в Дагестан. В последних числах ноября 1795 года 3-й и 4-й батальоны Кавказского егерского корпуса, 2 батальона Московского и Кавказского мушкетёрских полков при шести орудиях, 100 моздокских, 100 гребенских, 200 терских казаков; 160 человек легионной команды во главе с генерал-майором Савельевым получили приказ Гудовича выступить из Кизляра в поход на Дербент. По дороге с отрядом Савельева должны были соединиться несколько сотен калмыков. Время, выбранное для похода, было наименее удачным, но при имеющихся у Гудовича сведениях медлить было нельзя. Разрозненные обстоятельства, как ему казалось, сложились в единую картину, и нынешнее выступление никто не посмеет рассматривать как агрессию. Дербентский Шейх Али-хан ещё два года назад отправлял Екатерине II посланника с письмом-просьбой о принятии Дагестана в состав России. И вот сейчас, когда с юга Дагестану угрожает опасность в лице Ага-Мохаммед-хана, но при этом нанести удар он не может, так как зима надёжно закупорила кавказские перевалы, а дербентский правитель сам выявил желание присягнуть России, снимая угрозу со стороны Каспия, Гудович принял, как ему казалось, единственно правильное решение. К весне, согласно его плану, русские батальоны, укрепившиеся в городе, сумеют организовать оборону. Да и само присутствие егерей в Дербенте должно если не отпугнуть, то, по крайней мере, посеять сомнения в душе Ага-Мохаммед-хана в правильности его намерений. Кроме того, было и ещё одно соображение. Дербент должен был стать опорным пунктом для егерей, которых можно быстро перебросить через кавказские перевалы. Присутствие русского гарнизона в Дербенте являлось бы сдерживающим фактором для всего каспийского региона. Под контролем России оказывались бы Бакинское, Шушинское, Шамаханское, Кубинское и Гянджинское княжества. А в случае надобности всегда можно было успеть отправить сильное армейское подразделение в Грузию в подкрепление двум батальонам Сырохнева, которые, по сведениям Гудовича, уже добрались до Тифлиса.