Врата Афин - стр. 51

Горожане украсили Мильтиада венками из крокуса и амаранта, вечного темно-красного цветка, который никогда, и будучи высушенным, не блекнет. Архонта даже убедили нести густо усыпанную бутонами веточку. Зеленые виноградные лозы обвивали его правое плечо. Он гордо возглавлял колонну. Шедшие вместе с ним улыбались и махали руками; щиты висели за спиной, и герои могли обнять любого, кто осмеливался подскочить и поцеловать их.

Ксантипп старался не хмуриться, хотя и заметил, как Эпикл поглядывает на него искоса, удивленный выражением его лица.

– Тебе же это никогда не нравилось! – прокричал Эпикл сквозь приветственный шум. – Толпы афинян, столько людей… Видишь вон там Фемистокла? Вот уж кто обожает внимание.

Конечно, так оно и было. Фемистокл шел прогулочным шагом рядом с Мильтиадом. Ему доставалось больше всего цветов, а какая-то молодая женщина наматывала ему на руку виноградную лозу – от плеча до запястья. Смеясь вместе с ней, он небрежно опустил ладонь ей на талию, притянул ближе и, наклонившись, сказал что-то, что заставило ее покраснеть.

Фемистокл, по крайней мере, претендовал на лесть города без всякого смущения. Ксантипп мог только пожать плечами. Этот человек вел свое племя с хладнокровной храбростью, сплотив людей под давлением врага и разбив основные силы «бессмертных». Фемистокл заслужил признание.

Дорога, по которой они шли, вела через город к агоре, мимо холмов Пникс и Ареопаг – к югу и западу от нее. На этих голых камнях собирались для обсуждения и голосования собрание и совет. Такие места становились священными по факту своего назначения. Уже готовились торжественные речи и жертвы Афине за освобождение города. Кое-что из этого Ксантиппу пришлось вытерпеть, но неподалеку был его дом, а значит, прохладная вода и тишина. Агариста и дети найдут его там, но, пожалуй, не раньше, чем он проникнется покоем. Он нуждался в этом после криков и шума, бьющих по нему, как крылья. Ему нужно было побыть одному хотя бы какое-то время. Мужчины вроде Фемистокла, казалось, расцветали от прикосновения рук и плача благодарных женщин. Эпикл был в восторге от этого. Ксантипп подумал, что, возможно, такими же были Тесей и Геракл.

Впереди он увидел Аристида, одетого в простую хламиду и напоминавшего архивариуса или ученого на прогулке по агоре. Аристид сыграл в победе такую же важную роль, как и Фемистокл, но в нем не было тщеславия. Ксантипп гордился тем, что осознавал достоинство этого человека.

Фемистокл прикасался к каждой протянутой руке, смеялся и аплодировал вместе со всеми.