Враги моих друзей - стр. 13
Ксения недоумения подруги не поняла и не приняла:
– А что здесь такого? Я ему руки не выкручивала. Мы предложили – он согласился. И знаешь, что самое интересное? Похоже, ему это нравится. У него здесь пусть и не главная, но важная роль. Это тебе не «кушать подано».
Наташа сначала не поверила, но, приглядевшись, поняла, что Ксения права. После оглушительной славы (такая слава может быть только в театре, только в Москве и только в семидесятых годах прошлого века) Оборин многие годы был в забвении. В театре наступили тяжелые времена, и некогда блистательный герой-любовник вдруг стал никому не нужен… Оборина стали забывать. Не помогли даже съемки в сериалах – режиссеры предпочитали отдавать ведущие роли молодым талантливым актерам.
Тут еще постаралась жена – ушла, забрав из дома все более-менее ценные вещи. Евгений пил и раньше, а теперь стал пить всегда и много и в один из дней не пришел в театр. Театр выстоял, но Оборина выпроводили на пенсию. Неожиданно для себя он получил последнюю, как ему казалось, роль – швейцара в ресторане. Когда его узнавали, Оборин притворялся непонимающим: «Вы ошиблись!» Со временем боль и обида притупились, и он научился носить маску безразличного, но гордого высокомерия.
Однажды в ресторан, где стоял на воротах отставной актер, зашла чета Хомутовых, и уже через неделю Евгений Оборин перебрался на Новую Ригу. Впервые за многие годы он почувствовал себя спокойно и уютно. Он ощущал себя настоящим хозяином дома, подчинив своей жесткой воле всю прислугу. Служба у Хомутова была для Оборина бесконечным спектаклем, где он был и режиссером, и актером, а зачастую и рабочим сцены. Судя по тому, как жестко он муштровал своих коллег, действие пьесы разворачивалось во времена крепостного права. Этой эпохе он старался соответствовать и в общении с семьей хозяина и их гостями.
Оборин вернулся слишком быстро. Наташа подозревала, что он так и не дошел до гостиной.
– Ксения Аркадьевна вас ожидает.
– Благодарю. «Дорогу, как вы понимаете, найду и передам привет той даме, что ждет меня уже давно…»
Дворецкий насупился: откуда текст, он не знал. Впрочем, и немудрено: Наталья просто сымпровизировала, обрекая Оборина на муки поиска несуществующего источника.
– Точно найдете? – подозрительно уточнил он. – Не заплутаете?
Наташа, уже не слушая, стремительно прошла по длинному коридору, свернула налево и оказалась в гостиной, оформленной в духе мадам Помпадур. Ксения – воплощение самой безмятежности – в домашнем шелковом платье, отороченном белым мехом норки, лежала на кушетке и лениво листала глянцевый журнал. На столике рядом с ней стояли пузатый бокал с коньяком и блюдечко с лимоном.