Враги целуют жадно - 2 - стр. 30
- Не дави на нее! – раздался вдруг обеспокоенный Машкин голос.
- Я и не давлю, - устало выдохнул Пожарский. – Прекрасно знаю, что это бессмысленно. Себе дороже.
- В каком смысле? – шумно сглотнув образовавшийся в горле ком, робко уточнила Аня. Явно вспомнив что-то, Саша улыбнулся:
- Когда ты вредничала на тренировках, упрямилась и не слушалась, Елена Леонидовна частенько повторяла, что ты унаследовала характер отца. Что на тебя нельзя давить. Что с тобой в такие моменты нужно… только договариваться. Что ж, пожалуй, и я воспользуюсь ее советом! Давай договариваться, Аня. Давай искать компромиссы. Обдумай свои условия.
Пожарский встал из-за стола и размашистым шагом направился к кухонному гарнитуру. Туда, где на столешнице стояла принесенная им коробка.
- А пока думаешь, - вернувшись обратно, он протянул ее Ане, – взгляни-ка на это!
Она вскочила на ноги и почти с детским восторгом выхватила у него коробку. Пытаясь открыть ее дрожащими пальцами, выпытывала:
- Что здесь? Подарок? Тяжелая-я-я-я!
Саша ничего не говорил. Лишь загадочно улыбался и ждал.
Наконец, Аня смогла разглядеть содержимое коробки. Но едва сделала это, выронила ту из мгновенно ослабевших рук. А после, в тщетной попытке поймать ее, и сама оказалась на полу. На коленях. А рядом с ней лежали… две пары коньков. Взрослые и детские. Знакомые, до дрожи. Аня не могла не узнать их. Первые – мамины. В них она выиграла олимпийское золото. А вторые, совсем крошечные… ее. Самые первые. Самые любимые. Белые с розовыми стразами, которыми мама когда-то собственноручно украсила их.
В ту секунду в ней будто лопнуло что-то. Сломалось. С тихим воем Аня сгребла их в охапку и прижала к себе. К своей груди. Из глаз хлынули слезы.
- Аня! – Машка сразу же оказалась рядом и крепко обняла ее. – Анечка! Сестренка… Родная моя. Любимая. Не надо. Не плачь. Умоляю тебя!
А когда Аня на ее слова не отреагировала, Машка набросилась на Сашу.
- Ты с ума сошел? – кричала она возмущенно. – Что ты творишь?
- В психологии этот прием называется шоковой терапией, - парировал тот.
- Да плевать мне, как это называется! Мы не поднимаем эту тему! Никогда! Она слишком болезненная для нас! А особенно для нее! Аня… только-только начала приходить в себя. Улыбаться начала. И винить себя в смерти мамы перестала. А тут ты! Со своими разговорами и… разными выкрутасами!
- Все хорошо, - прохрипела Аня, ощутив острую необходимость вмешаться. Улыбнувшись перепугавшейся сестре, добавила. – Он хотел, как лучше.
- Я понимаю, но…
- Где ты достал их? – перебила ее Аня, устремив взгляд на Пожарского.