Враг моего врага. «Конец фильма» - стр. 36

Последним вошел белый поджарый кот. Поводил мордочкой туда-сюда, важно прошелся по кают-компании и уселся между Бабаевым и Райтом.

– Это еще что? – хмыкнул Шварц. – Тоже офицер?

– Так точно, – промолвил Бабаев. – Капитан Мрланк Селдхреди.

– Оба-на! – Хайнрих уставился на зверька. С капитаном Мрланком он встречался. – Неужели вампир в кота обратился?

– Может, и обратился, – пожал плечами командир стрелков. – Кто знает, что бывает с душами после смерти? Тем более с душами вампиров.

– Да ладно, Юэ, – админ пихнул его локтем. – Не выдумывай. Котенка назвали Мрланком, когда тот еще жив был.

– Ну и что? – уперся артиллерист. – Душа могла после вселиться. Пришла на имя и заняла место.

– Глупости! – неодобрительно покачал головой епископ.

– Ничего и не глупости, – проворчал Юэ. – Не все на свете христиане, господин Галаци, у других по-другому бывает.

– Так, – Хайнрих хлопнул себя по коленям. – Ну-ка заткнулись все! А теперь сказали мне по существу: что это за разговоры про жизнь после смерти? Какое отношение они имеют к капитану Мрланку?

– Капитан Мрланк погиб, – после недолгого молчания ответил Бабаев. – А вы его знали?

– Блин, – прибито проговорил Хайнрих. – Вот те на! Я думал, уж этот-то будет жить вечно…

Они с Мрланком неплохо поладили, выпивали вместе. Нет, на трагедию не тянуло: не родня все-таки, не друг закадычный. Опять же, служа в военном флоте, от смерти не зарекайся. Но Хайнриха задело. После совещания, выслушав рапорты и раздав люлей, он свернул горлышко припасенной бутылке и выпил за помин души, не зная, чего и желать ей: покоя ли, маяты ли новой – в самом деле, кто их, вампиров, разберет…

Он пил в одиночестве, не было у него здесь компании. Только белый кот, словно услышав тихо произнесенное имя, просочился в каюту, улегся в ногах и смотрел, будто понимал. Хайнрих налил ему в блюдечко, но кот, конечно, не стал пить виски. Он же не человек, в самом деле. Хайнрих не верил, что в него вселилась душа Мрланка. Не потому, что отрицал переселение душ – вера его была весьма пластична, да и о шитанн нельзя судить по христианским канонам. Просто, поглядев в глаза коту, не увидел за ними того, в чем мог бы узнать Мрланка. В вертикальных зрачках светился ум, юный и жадный, но абсолютно чужой, специфически кошачий.

Он и не думал, что родится заново. Что увидит свет, почувствует вкус реттихи, обнимет женщину. Все это было, но в прошлой жизни. А теперь – словно в первый раз. Тонкое тело в руках, сладкое дыхание на щеке, ладони, нежно скользящие по коже. Он наслаждался каждым мигом.