Врачу: исцелись сам! - стр. 65
– Ну, что, Марья Петровна, сынуля-то готовиться к армии? Тренируется? На комиссию-то ходил? – спрашивал он сладеньким голосом.
–Никуда он не пойдет! – тут же мгновенно взвивалась Марья Петровна.
– А кто же тогда будет Родину-мать защищать? – будто бы удивлялся Жизляй.
– Да кто угодно, только не мой сын! Сам, если хочешь, и иди! – Ее страшно бесили эти намеки. С Жирдяем она всегда была на "ты".
– А я уже свое сходил! И ничего страшного не случилось. Теперь пусть другие идут, исполняют свой гражданский долг!
– Еще чего! – мрачно сказала Марья Петровна.
Жизляй потом это дело прокомментировал:
– Тот же типичный женский подход: сына никуда от себя не отпускать, а тем более в проклятую армию, где его могут обидеть злые мальчишки. Впрочем, мужа бы своего она отдала бы, пожалуй, без сожаления. Понятно, это врожденный женский инстинкт, никуда своего ребенка от себя не отпускать. Ты наверняка слышал, как женщина говорит: "Мы", отождествляя себя со своим ребенком. Но если допускать такое воспитание, то оно как раз и формирует именно тот самый тип мужчины, который сами же женщины больше всего и ненавидят: ничего не решающая тряпка, зависящая от своей матери. Исконно тому было придумано противодействие: в племенах мальчика в определенном возрасте отрывали от матери, посвящали в воины, и это обычно было связано с каким-то болезненным испытанием, всегда с преодолением боли. У нас такую роль в какой-то степени играет армия: там ты учишься выживать вне семьи, в чужой среде, принимать решения и отвечать за себя. Мужчина в жизни должен быть добытчиком и защитником – это его основная социальная роль, – и при необходимости немедленно, не раздумывая, вступать в бой. Армия всегда была жесткой системой. Это теперь все жалуются, а раньше были гауптвахты, сейчас, говорят, их вроде как отменили, но уверен, снова введут. Ты там был? А я был! Я до сих пор помню того начальника гауптвахты. Настоящий зверь! И я сейчас понимаю, что по-другому с такой публикой, как мы, было нельзя. Меня забрали оттуда через пять дней, приехали из части, спрашивают: "Ты чего такой грязный и вонючий? Тебя же в машину невозможно посадить!" Так ведь совсем там не мылся. Чуть зазеваешься, прикладом в спину дадут – мало не покажется. Поэтому все исполняется мгновенно. В школах раньше били детей. Сейчас это кажется диким. А я так считаю, что розги в меру, без садизма – только детям на пользу. Отдельные идиоты перегибают, так они и без официальных наказаний бьют детей. Если ребенка бить по жопе – что с ним будет? Только на пользу. "Он нас бьет и плюется в лицо!" – тут, услышал случайно, одна девчонка про учителя своего рассказывает. А почему: потому что никто не хочет учиться, балуются, шумят, не слушают. А как ты их накажешь? Попробуй, тронь! Двойку разве что остается поставить, чтобы их уже родители дома драли.