Врач. Жизнь можно подарить по-разному - стр. 26

Какого черта больше всего на свете мне хочется ее обнять, поддержать, защитить? Какого черта я между операциями лечу к ней в палату? Что я творю?! Катя! А как приятно было почувствовать ее на своей груди…

Ну она же просто боится. У нее ребенку плохо. Ей страшно и нужна поддержка. Это ничего не значит. Прошло больше трех лет. Она вышла замуж за другого. Она не любит меня. И неизвестно, любила ли. Но черт возьми! Как она прижималась!

– Марк? – окликает меня Колька. – Мойся, быстро!

– Что такое? У нас же еще двадцать минут.

Я искренне собирался если не пообедать, то хотя бы пирожок проглотить.

– Марк, там такое! Всех хирургов собирают! Третья операционная!

Да что за день-то? Это не моя пациентка!

Моюсь, вхожу в стерильное пространство. Над вскрытой брюшной полостью собралось уже шесть хирургов. Но руки у всех над столом.

– Ух ё! – тяну я, рассматривая опухоль.

– Вросла в перикард, видишь? – Миронов показывает на сердечную оболочку.

– А чья пациентка, степень дифференциации какая? – тихо спрашиваю коллег.

Если опухоль низкодифференцированная, то операция практически не имеет смысла. Она просто возобновит свой рост. Слишком агрессивная зараза.

– Средняя, – произносит Миронов.

– Тогда я бы попробовал убрать, – высказываю свое мнение. – Метастазов много?

– Да по всему телу, даже в голени, – хмыкает Сергей Иванович. – Но хорошо реагируют на химию.

– Кардиологов ждем?

– Ждем.

– Можем снизу начать.

– Там чистой ткани печени почти нет. Радикальную резекцию сделать не выйдет.

– Ну… Можно пойти скальпелем здесь и здесь…

– Тут сосуд.

– Обойдем. Помните съемку операции Ланского?

Миронов морщится, а Колька кивает. Он знает, о чем я, мы вместе смотрели.

– Точно, если попробуем, как он…

***

Выхожу из операционной почти в семь. Получается, что мои плановые перенеслись на завтра и у меня будет шесть операций. Ничего. Если никого вот такого, как эта девочка, то выдержу.

Жутко хочется куда-нибудь спрятаться и посидеть в тишине, но… Лучше уж после обхода. Навожу себе кофе, беру рабочий планшет. У меня там сегодня трое после операции и еще один тяжелый ребенок. И Свиридов. Свиридов не тяжелый, но к нему пойду в последнюю очередь.

***

– Добрый вечер, – захожу в Катину палату почти в девять.

Ее сын спит, и я тут же перехожу на шепот.

Молча протягиваю ей ондасентрон, подхожу к койке ее соседки.

– Итак, – открываю историю болезни, – предварительный диагноз у вас хондрома, – смотрю на маленькую измученную девочку. – Послезавтра берем вас на операцию. По результатам операции делаем биопсию. Если нет злокачественного перерождения, то на этом ваши приключения и будут закончены.