Вперед, русичи! - стр. 22
Павел уже понял, что искать Дашу где-то поблизости бессмысленно. Если и оказалась она в этом четырнадцатом веке, то уж, скорее, совсем в другом месте. А если так, то на поиски и года не хватит. И вообще, вся эта затея с самостоятельными розысками, которая совсем недавно казалась ему единственно правильной, выглядела теперь нелепой авантюрой. Ведь только в случае маловероятного совпадения он мог найти Дашу, даже точно зная век, в который ее забросило. А уж не зная его… тут шансов и вовсе один на миллион, если не меньше.
Нет, он и в мыслях не допускал прекратить поиски и вернуться домой. Пока есть время, значит, есть и шанс, пусть даже совсем крохотный. Тем более и дома помочь было некому. Прекратить поиски будет просто предательством, хотя оставаться в этом веке, на Куликовом поле, и терять время было попросту бессмысленно. Но уж очень хотелось, хоть одним глазком, хоть издалека, хоть немного посмотреть на знаменитую битву.
Не обращая внимания на недовольное ворчание Прошки, магнитофон он взял с собой, пообещав не выпускать из него «бесов». Когда они вернулись к отряду, вдали уже началось сражение. Храп коней, звон мечей, крики торжества и боли, стоны и кличи, сливаясь воедино, доносили до дубравы мрачный рокот битвы.
«Не хотел бы я очутиться в центре этой мясорубки», – со страхом глядя на темную массу сражавшихся, подумал Павел, а вслух добавил:
– Эх, пулемет бы сейчас сюда, а еще лучше танк.
Но Прошка уже не глядел на него, не прислушивался к его словам. Закусив до крови губу, он внимательно всматривался в даль. Рука его, непроизвольно сжимавшая рукоятку меча, то белела от напряжения, то в бессилии опускала оружие. Тумены Мамая продвигались вперед, сминая большой и сторожевой полки русичей. Это было заметно и отсюда, из дубравы, где стоял засадный полк. Разгорался бой и на правом фланге. Это было совсем не то, что в кино, намного более жестоко и страшно. Павла сковал ужас.
– А вы-то чего, – дотронулся он до Прошки, – им же помощь нужна, – махнул он рукой в сторону сражающихся.
Он совсем не хотел обидеть того, и сказал так, лишь бы не молчать, не оставаться один на один со всем этим ужасом. Сказал и тут же отшатнулся от гневного взгляда воина, своего ровесника.
– Уйди лучше, – сквозь плотно сжатые зубы процедил тот, с трудом сдерживая себя, чтобы не выхватить меч. – Не доводи до греха. И без тебя тошно.
Павел попятился. На него никто не обращал внимания. И он, развернувшись, бросился к овражку. «Бежать, бежать отсюда. В другой век», – подгоняла его мысль. Никому он здесь не нужен, никому не может помочь, мешает только. Да и ему здесь никто не поможет. Уже почти добежав до цели, он вдруг увидел на другой стороне овражка конный отряд. Ошибиться было нельзя – монголы!