Возвышение Китая наперекор логике стратегии - стр. 12

Точно так же и русские обычно интерпретируют мотивы других почти исключительно в русских же понятиях. Классическим примером этого является расширение НАТО после окончания холодной войны путем принятия в свои ряды пяти бывших коммунистических стран-сателлитов СССР и трех бывших советских прибалтийских республик. Для американцев это был самый быстрый и дешевый путь стабилизации хрупких демократических режимов в этих странах (процедуры принятия в Европейский Союз были гораздо более медленными); предполагалось, что русские также примут участие в этом процессе и получат от него выгоды. Они были приглашены не только к внешнему, но и к внутреннему сотрудничеству внутри Североатлантического

Альянса, который более не являлся антисоветской организацией и не имел никаких причин становиться антирусской.

Тем не менее, для русских (то есть почти для всех представителей политической элиты России, которых автор знает либо лично, либо по их работам)^>18, расширение НАТО было просчитанным и, конечно, наступательным по своему замыслу, враждебным ходом американцев, размещением военного потенциала ближе к Москве, как того страстно желал «Пентагон». Кроме того, этот ход был вероломным с их точки зрения, так как перед выводом советских войск из Восточной Европы США дали устное обещание, что НАТО не будет расширяться на Восток. Это соответствует действительности, но не имеет никакого значения в глазах американцев, так как у них не было враждебных намерений.

Существует еще множество более мелких примеров кривозеркального изображения русскими чужих мотивов, и нет сомнений в том, что единственной структурной скрепой, объединяющей эти схематичные изображения более сложных реальностей, является приписывание другим каких-либо нехороших мотивов поведения. Обычным русским предположением является то, что иностранцам нужна более слабая, бедная, небезопасная и менее счастливая Россия, а все благожелательные слова и даже дела – не более чем камуфляж. В этом состоит подтекст ежедневного представления русскими СМИ иностранных новостей, причем речь идет не только об официальных СМИ. То, что авторитарным лидерам выгодна такая ложная интерпретация, не умаляет того факта, что они и сами в это верят.

Китайские лидеры – еще более синоцентричны, чем русские – русскоцентричны, а американцы – американоцентричны, тем самым они больше подвержены аутизму, в первую очередь потому, что их внутренние реалии не только более масштабны, но и динамично нестабильны: каждый день в каком-нибудь уголке Китая случается достаточно серьезная чрезвычайная ситуация, чтобы приковать к себе внимание высшего руководства страны, будь то землетрясение, большое наводнение, этнические столкновения, неожиданные экономические явления вроде резкого роста цен на продукты питания, реальная или воображаемая внутриполитическая угроза.