Возвращение в Пустов - стр. 3

Хлопнула дверь. Протянуло холодом по ногам. Оббивая углы полок гигантских размеров сумкой, по вагону потащилась очередная тетка, перетянутая платками, как пулеметными лентами.

– Ганна! – позвали ее обратно. – Ганна, звертайся!

– Шо?

– Звертайся!

Бум! Бум! Сумка поприветствовала Шумера, царапнув затылок. Тетка, потоптавшись, пропала в проходе. Снова зашлепали карты.

– По крестям!

– Так что? – спросил сосед.

Опустив глаза, Шумер увидел протянутую к нему руку, смятый к локтю рукав плаща, обнажившуюся кожу.

– Извините, я просто…

Шумер окольцевал большим и указательным пальцем чужое запястье. Пульс у соседа был торопливый, галопирующий. Куда спешит? Он слегка надавил.

– Двадцать семь минут.

– Что? – не понял, наклонился сосед.

– Через двадцать семь минут боль пройдет, – сказал Шумер. – Можете засекать.

– И все?

– А что еще? – удивился Шумер.

Сосед отпустил рукав.

– Как-то вы странно… – он мельком взглянул на часы. Его худое лицо на мгновение вновь скомкала болезненная гримаса. – И что… денег не надо?

– Нет, – улыбнулся Шумер.

– А червовый марьяж! – донеслось от столика.

Рыжий выложил даму и загоготал.

Сидящий напротив Шумера полный мужчина, до того посапывающий и причмокивающий во сне, в пуховике, в джинсах, с пакетом в ногах, вскинулся, вытаращил глаза:

– Что, уже приехали?

– Сиди, дядя! – сказал ему рыжий.

– А Пустов? – принялся крутить головой тот.

За окнами тянулся лес, подступающий к железнодорожной насыпи, темный, перепутанный, не хоженный. Ель, береза, ель, ель, ель. Лишайные ветки. Густая хвоя. Скакали столбы, провешивая провода. Проскочила серая будочка, блеснула стеклом.

– До Пустова еще три часа, – сказал Шумер.

– А-а.

Полный мужчина успокоился и, опустив голову на грудь, засопел снова.

– А мне, значит, ждать до трёх? – спросил худой сосед.

– Да, – кивнул Шумер. Он поднялся. – Двадцать семь минут. Уже меньше. Подержите место?

– Конечно.

Вагон был набит битком.

Общий. По три, по четыре человека на нижних полках. На верхних – относительный, но комфорт. Хрипело радио. Пятки лежащих наверху норовили засадить в лоб.

Где-то спали, где-то пили. Звякали ложки, мялась пластиковая тара. В дальнем конце затухал детский плач. Вповалку лежало на мешках азиатское семейство – тюбетейки, косички, длинные платья, широкие штаны, разбери где кто. Все имущество перевозили что ли? Беженцы? Или просто переселенцы?

Впереди как назло встала старушка в ситцевом халатике, и Шумеру пришлось волочиться за ней до купе проводников. Старушка, прижимая к груди цветастое полотенце, прошла дальше, к туалету.

– Закрыто! – крикнула ей проводница.