Возвращение снежной королевы - стр. 20
Ласло резко выдохнул, и вдруг его левая рука взвилась к шее Аббаса. Между пальцами было зажато бритвенное лезвие, и оно едва не полоснуло по горлу главаря. Однако Аббас молниеносным ударом перехватил запястье цыгана, а его охранник, вскинув тяжелый пистолет с навинченным на ствол глушителем, прострелил цыгану локоть.
– Ты труп! – прошипел Аббас в лицо цыгана. – Ты так и так труп! Но ты и всем своим хочешь приговор подписать?
– Ты… тоже труп! – Ласло попытался сложить разбитый рот в усмешку, но это вышло неубедительно. – За меня… отомстят… ты наших цыган знаешь!
– Кончай с ним! – послышался за спиной Аббаса тягучий гнусавый голос. – Надоела мне эта рожа наглая!
– Павлик? – удивленно выдохнул цыган. – И ты, гнида, меня продал? Мы же с тобой… мы с тобой вместе…
– Не тебе говорить, не мне слушать! – Из-за Аббаса выдвинулся приземистый человек в мешковатом костюме, с плоским невыразительным лицом, похожим на коровье вымя. – Ты что вообразил – что Павел Комов на тебя ишачить будет? Ишь ты, «мой город»! Это, Ласлик, не твой город, а мой! А тебе здесь места больше нету! – И Комов с размаху ударил Ласло каблуком в глаз.
Под каблуком хрустнуло, цыган хрипло охнул и прошипел сквозь зубы:
– Ну, шкура ментовская, тебе точно больше не жить! Я тебя с того света достану, из могилы выйду, но отомщу! Наших лаварей в гробу не удержишь, в могиле не закопаешь!
– Мочи его, Аббас! – Комов повернулся к кавказцу, вытирая затылок клетчатым платком. – Лишний он человек, отработанный материал! Девчонка белобрысая в город вернулась, так что мои ребята ее тебе в лучшем виде предоставят, на блюдце, как полагается! А товар… насчет товара цыгане с тобой рассчитаются, не боись! Им ведь тоже жить охота, они себе не враги!
Единственный глаз Ласло открылся, разбитые губы шевельнулись, и он хрипло запел:
– «Ой, мато, мато, мато… пьян я, пьян я, пьян я буду, трезвого трезвей, и в кустах зальется песней…»
Аббас поднял пистолет и выстрелил в окровавленный рот цыгана, оборвав его последнюю песню.
Вдруг половицы тяжело заскрипели.
Аббас повернулся и удивленно уставился на вошедшего в комнату толстого цыгана в черной шелковой косоворотке. Охранник вскинул оружие, но Аббас разглядел что-то во взгляде толстяка и махнул рукой:
– Обожди!
– Твоя взяла, – проговорил Шандор и протянул кавказцу кожаный чемоданчик. – Вот твой товар. Но в обмен на это ты со своими людьми уйдешь, и уйдешь тихо, без лишней крови. Тын так уже испортил нам праздник.
– Кто ты такой, чтобы с тобой разговаривать? – Аббас протянул руку за кейсом, но все еще вглядывался в лицо цыгана.