Возвращение домой. Когда рождается вера - стр. 4

Абсолютен факт, что человек – динамическое, изменяющееся существо, он постоянно должен меняться, становиться другим. Он мучается осознанно, когда знает, что должен, но не может чего-то сделать; и не осознанно мучается, когда не знает, чего от него хотят, в чем задача его бытия. Это парадоксальное и мучительное бытие есть человеческий крест, от которого, конечно, можно отказаться. Например – самоубийством. Это самый радикальный способ решения всех проблем – просто прервать жизнь, что для христианина является ошибкой, потому что жизнь не заканчивается, а продолжается. Продолжается и умножается.

Что для неверующего – бегство, для христианина – умножение страданий. Самый решительный христианский ответ на страдания – монашество. Это настоящий бунт против привычности, своего рода самоубийство, но с другим знаком.

Жизнь смиряет человека постоянно: хочу взлететь, а крыльев нет. Можно летать с помощью дельтаплана, самолета, но это не то, это все механические приспособления, а чтобы летать как во сне – такого нет в жизни. И сколько подобных хотений: знать все языки мира; плавать как рыба под водой, – а всего этого нет. Есть дряхлое тело, которое постоянно хочет есть, болеет и должно умереть.

Таким образом, состояние человека – смиренное. А когда человек смирен снаружи, но не смирен внутри, имеет внутренний бунт, – это состояние современного человека. Мы вынуждены общаться с бунтующим человеком, но не в социальном значении, как у Альбера Камю, а в экзистенциальном, – когда человек не хочет жить так, как должен жить. Вот здесь и возникает потребность в христианстве.

Бывает так, что человека, готового прийти в Церковь, открыть себя Богу, предстать перед Ним, сдерживает ряд внешних обстоятельств, оставшихся от прежней греховной жизни. Человек думает: я еще недостоин, нужно все бросать, менять свою жизнь, окружение, общение, привычки перед тем, как идти в храм…

Конечно, легче всего играть с Богом в «кошки-мышки» – чувствовать необходимость обращения, но оттягивать ее. Как говорил блаженный Августин до своего обращения: дай мне, Боже, целомудрие, но не сейчас. Но правильный выход все-таки – идти таким, какой ты есть сейчас. Нужно совершить смелый шаг за грань своего существования. Вместо гибельного шага, который делает самоубийца с моста в воду, – спасительный шаг из привычного состояния в непривычное: я иду к Тебе. Какой бы я ни был, я иду к Тебе. Ведь все блудницы и прокаженные, которые приходили ко Христу, чтобы прикоснуться к Нему, – приходили, будучи блудницами и прокаженными. Они не говорили: мол, сначала я брошу свое ремесло, а потом пойду и прикоснусь к Нему, поплачу у Его ног. Или: сначала я выздоровею, а потом пойду и скажу Ему спасибо. Они приходили именно как блудницы, мытари, разбойники, слепые, – и все они кричали, вопили, плакали, но шли к Нему. Очевидно, это означает, что