Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - стр. 57
– Что еще за неправильности?
От неожиданности я вздрогнул и обернулся. В комнате, словно из-под земли, возник Одноглазый. Занавеска, скрывавшая половину комнаты, еще колыхалась.
– А?
– Что за неправильности ты имеешь в виду?
Я сосредоточился и понял: сам не знаю, что имел в виду.
– Непонятно. – Я покачал головой. – Ускользнуло… Где я? То есть когда?
Костоправ обменялся с колдунами многозначительными взглядами и спросил:
– Помнишь рощу Предначертания?
– Еще бы! – Меня снова пробрал холод, и тут я понял нечто очень важное: никаких воспоминаний о прежних посещениях этой комнаты у меня нет, хотя должны быть.
Значит, я все еще в прошлом. Только не в столь далеком – ведь от Дежагора меня отделяют годы.
Тогда я попытался вспомнить будущее. И вспомнил слишком много. Эти воспоминания заставили застонать.
– Может, его еще поводить? – предложил Гоблин.
Я покачал головой:
– Нет, я в норме. Давайте подумаем. Сколько времени прошло между этим приступом и предыдущим? И сколько – с тех пор, как мы вернулись из рощи Предначертания?
– Вернулся ты три дня назад, – сообщил Костоправ. – Я велел тебе доставить пленных во дворец. Ты их повел – и потерял тенеплета по пути, при обстоятельствах столь загадочных, что я приказал всем братьям Отряда повысить бдительность.
– Да старый он был, – сказал Одноглазый. – Просто окочурился с перепугу. Никаких загадок.
Головная боль не проходила. Я помнил те события, но столь же смутно, как и все, что происходили незадолго до прежних припадков.
– Я почти забыл, что там было.
– Краснорукий обманник был доставлен целым и невредимым. Тем же вечером мы собирались его допросить. Но ты, вернувшись к себе и едва переступив порог, отключился. Твоя теща, дядя, жена и шурин это подтвердили – наверное, в первый и последний раз обойдясь без свары.
– Да, не похоже на них. Старуха, в точности как Одноглазый, по любому поводу спорит, лишь бы последнее слово осталось за ней.
– Эй, Щенок…
– Заткнись, – оборвал Одноглазого Костоправ. – Словом, ты просто упал и окаменел. С твоей женой случилась истерика, а шурин прибежал ко мне. Мы перенесли тебя сюда, чтобы не волновалось твое семейство.
Волновалось?! Да эта бражка и слова-то такого не знает! Кроме того, я считал «моим семейством» только Сари.
– Открой-ка рот, Мурген. – Гоблин повернул мою голову к свету и заглянул в рот. – Повреждений нет.
Я знал, о чем они думали. О падучей. Я и сам ее боялся и расспрашивал о ней всех, кого мог, но еще ни один эпилептик не уносился в прошлое во время припадка. Тем более в такое прошлое, которое слегка отличается от того, что уже прожито мною.