Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - стр. 125

Наши бывшие стражи решили выслужиться перед Госпожой и повели к ней пленников.

Нож узнал нас, едва мы покинули загон.

С виду он вполне мог сойти за нара – высокий, черный, мускулистый, без единой унции жира. Немногословен, однако выглядит внушительно.

Его происхождение было неясным. Он пришел в Таглиос с Плетеным Лебедем и Корди Мэзером, спасшими его от крокодилов где-то в семи тысячах миль к северу от таглиосской границы. Одно все знали наверняка, да и сам Нож не скрывал своей ненависти к жрецам – всем вместе и каждому в отдельности, вне зависимости от их конфессий. Было дело, я считал парня атеистом, отвергающим саму идею насчет богов и веры, но потом убедился, что его ненависть распространяется лишь на служителей культа религии. Наверное, это коренилось в его прошлом.

Но теперь это не важно.

Нож забрал нас с Синдху у охраны:

– Ох и запашок от тебя, знаменосец.

– Так позови служанок, пусть приготовят ванну.

Я и вспомнить не мог, когда в последний раз мылся. В Дежагоре воды на подобное баловство не имелось.

Теперь-то, конечно, можно плескаться сколько хочешь, вот только грязновата эта водица.

Нож снабдил нас чистой одеждой, реквизированной у южных офицеров, дал возможность помыться и отвел к малоопытным полевым лекарям, которых Костоправ набрал для таглиосских войск. О том, как лечить свистуху, они знали еще меньше моего.

Госпожа приняла нас лишь днем. Ей уже сообщили, что пленные – беглецы из города.

– Почему ты дезертировал, Мурген? – резко спросила она.

– Я не дезертировал. Мы решили, что кто-то должен пойти и разыскать тебя. Этим кем-то и посчастливилось стать мне.

Она в скверном настроении и, похоже, сама чем-то хворает, значит шутки в сторону.

– Одноглазый с Гоблином посчитали меня единственным достойным доверия и способным пробраться через вражеские посты. Сами они уйти не могли. Ну а я не справился.

– Зачем вообще понадобилось посылать ко мне?

– Могаба вообразил себя живым богом. Мы окружены водой, южанам к городу не подступиться, и теперь Могабе нет нужды уживаться с теми, кто не во всем с ним согласен.

– Чернокожие уверены, что служат богине, Госпожа, – сказал Синдху. – Но их ересь нелепа. Они даже хуже неверующих.

Я навострил уши. Может, узнаю побольше о его единоверцах? Не все мне с ними понятно. В частности, надо бы выяснить, не они ли похитили меня и пытались убить Могабу.

Однако я не мог представить, для чего им это могло понадобиться.

Синдху переговорил с Госпожой. Его ответы на ее вопросы ничего мне не сказали.

Один раз Госпожа прервала допрос из-за тошноты. Маленький тощий старикашка по имени Нарайян, вертевшийся поблизости, отчего-то несказанно обрадовался этому. Кстати, Синдху оказывал старикашке заметное почтение.