Возвращаться – плохая примета. Том 1 - стр. 11

Нашей бабке концерт быстро надоел, и она решительно выставила женщину постарше из дому. Пинком. Молодке только кивнула:

– Ступай. Сделаю, что Светлые Боги позволят!

Концерт по заявкам продолжился еще немного во дворе и за калиткой. Пока наш Вран не начал им тоскливо подвывать, а ему не начали вторить соседские Бобики и Барбосы. После этого женщины ушли, оставив маленькую человеческую ляльку ведунье.

– Рита, иди сюда! – Позвала лекарка.

Ой, а знахарку нашу как зовут? Я позабыла, или она не представилась?

Стоя у печки, отбросила с лица влажные волосы, натянула очки и ободок, посмотрела – чистые ли руки. Чистые.

Дрожь била так сильно, что сережки в ушах стучали по шее. Я ведь ничего не умею и не помню! Анатомию учила по картинкам, педиатрию – по лекциям забавной молодящейся дамы с начесом и апломбом доктора наук. Чем я могу реально помочь?

Меня осенило. О! Сумка! Лекарства! Подбежав к травнице, суетливо попыталась объяснить ей про таблетки. Слов не хватало. Тогда просто развернула аптечный пакетик с пузырьками и коробками.

Хозяйка дома заинтересовалась. Глянула в шуршащее нутро пластикового мешка. Провела рукой и отрицательно качнула головой:

– Сейчас не надо. Но хорошие зелья.

Ребенок тихонечко пискнул, и она тут же развернулась к столу.

Сначала лекарка ласковыми движениями принялась расправлять синеватый сжавшийся комочек. Потом тихо, на грани слышимости, запела. От ее рук исходило легкое сияние, а в голосе появилась строгая властность.

С этой минуты я действовала как автомат, повинуясь командам: «Подай, принеси, подержи, налей…»

В воздухе разливался запах травяного отвара, который по капле вливался в крошечный кривящийся ротик.

На печи грелись пеленки, которыми мы обкладывали тельце с боков, продолжая растирать тоненькие ручки и ножки. В металлической кадильнице курились травки, облегчающие дыхание и дарующие бодрость. Из уст травницы непрестанно звучала тихая мелодия: вибрирующая, звенящая, несущая жизнь.

Сколько минуло времени – не знаю. Наконец, в напряженной тишине раздался голодный младенческий вопль. Старуха тут же смешала в миске тюрю из хлеба с травяным отваром, капнула теплого козьего молока. Положила немного полученной смеси в тонкий лоскут и сунула соску мальчишке. Довольно почмокав, малыш вскоре задремал.

Красная и блестящая от пота, я плюхнулась на лавку. Сидела и слушала, как музыку, тихое сопение маленького человечка, оставшегося в живых. С другой стороны стола тяжело привалилась на лавку и скамью старуха.

Нет, не старуха. Ее зовут Руима, и она самый лучший доктор, какого я знаю! Далеко не всякий профессиональный реаниматолог смог бы без шприцов и капельниц победить несварение желудка и обезвоживание у такой крошки!