Возрождение - стр. 49

– Мы с отцом считаем, что дети должны держаться от него подальше, – ответила мама. Они были на кухне, и я остановился под окном.

– Я больше не ребенок, мама. Мне семнадцать лет!

– Извини, но в семнадцать лет ты все еще ребенок, и визит к нему молодой девушки будет выглядеть неприлично. Просто поверь мне на слово.

– А если пойдешь ты, то это нормально? Ведь тебя наверняка увидит Сплетница и за двадцать минут раззвонит об этом всем по телефону! Если ты собираешься пойти, возьми меня с собой!

– Я сказала нет, и это не обсуждается.

– Но он вернул Кону голос! – не сдавалась Клэр. – Как можно быть такой неблагодарной?

Повисла долгая пауза, а потом мама ответила:

– Вот поэтому я и собираюсь к нему пойти. Не для того, чтобы отнести угощение на завтра, а просто хочу показать, что мы благодарны, несмотря на все те ужасные слова, которые он говорил.

– Ты знаешь, почему он это говорил! Он только что потерял жену и сына и был не в себе!

– Я это знаю. – Теперь мама говорила тише, и мне приходилось напрягаться, чтобы услышать, потому что Клэр плакала. – Но это не меняет того, в какой шок он поверг людей. Он зашел слишком далеко. Слишком. Он уезжает на следующей неделе, и это к лучшему. Если знаешь, что увольнение неизбежно, лучше уволиться самому. Это позволяет сохранить немного самоуважения.

– Уволен дьяконами, полагаю, – почти с издевкой произнесла Клэр. – А это значит, папой тоже.

– У твоего отца не было выбора. Если ты не ребенок, то должна понимать и пожалеть его хоть немного. Это разрывает Дику сердце.

– Что ж, ступай, – сказала Клэр. – Посмотришь, смогут ли несколько кусочков индейки и сладкий картофель компенсировать то, как с ним обращаются. Бьюсь об заклад, он даже к ним не притронется.

– Клэр… медвежонок…

– Не называй меня так! – крикнула сестра, и я услышал, как она бросилась к лестнице. Немного подуется и поплачет у себя в спальне, а потом успокоится, как уже было пару лет назад, когда мама сказала, что в пятнадцать лет девушка еще слишком молода, чтобы ехать с Донни Кантуэллом в кинотеатр под открытым небом.

Я решил ретироваться на задний двор и дождаться ухода мамы. Качался на покрышке, не особо скрываясь, но и не привлекая к себе внимания. Через десять минут я услышал, как хлопнула входная дверь. Выглянул из-за угла дома и увидел на дороге маму с закрытым фольгой подносом. Фольга сверкала на солнце. Потом я вошел в дом, поднялся по лестнице и постучал в дверь комнаты сестры, украшенную большим постером с Бобом Диланом.

– Клэр?

– Уходи! – крикнула она. – Я не хочу с тобой разговаривать! – Поставила пластинку «Yardbirds» и включила проигрыватель на полную громкость.