Возрождение - стр. 5
На карте немного выше по шоссе, я нашел деревню и, обогнав диковинную колонну решил проверить не осталось ли в деревенских погребах чего-нибудь съестного. К тому же зная примерную скорость движения этих машин, я мог поискать в деревне какой-нибудь велосипед, завалявшийся в одном из деревенских сараев и позже их с легкостью догнать.
***
Возможно, чтобы еще раз убедиться в реальности происходящего на дороге мне пришлось вспомнить чем, заканчивались мои предыдущие вылазки в деревни. Здесь в условиях постоянной опасности человек становился страшнее голодного зверя. Все что раньше было важно теперь стало ничтожным. Само существование сейчас не имело никакой цели, нормы морали погибли под руинами прошлого мира, все сводилось лишь к выживанию любой ценой и средствами. А для этого в дикой местности предстояло научиться всему что раньше было важно лишь на страницах рассказов про первооткрывателей. Это могло дать дополнительный шанс на выживание, миную грабежи и обыски брошенных деревенских домов на предмет съестных припасов. Вскоре лежа на опушке леса я осматривал в бинокль то, что осталось от некогда большой деревни. Казалось, на всем здесь стояла печать смерти. Ощущение было что люди в спешке покинули эти места и унесли с собой все живое что когда-то здесь было. Оставив догнивать в гордом одиночестве телеги, сараи, и дворы, видимо мало кто рассчитывал сюда вернуться и лишь ветер гулял по покошенным избам завывая от одиночества. У одного из жилищ виднелась груда проржавевшего железа, судя по всему, оставшаяся от пары сгоревших вместе с домом машин, сквозь обваленные крыши строений, спокойно не замечая преграды росли деревья, подминая корнями сгнившие бревна деревенских построек. Покосившиеся избы и заросшие сорняком фруктовые сады едва виднелись из-за обилия поросли. Все что осталось от человека, казалось здесь мертвым, лишь лес и река продолжали неспешную размеренную жизнь. Так было до основания деревни и так будет после, когда последний разрушенный дом догниёт, поравнявшись с землей, и это место зарастет лесом и травой, как будто и не было никогда здесь человека.