Вознесенная грехом. Последний ход принцессы - стр. 10
Я одарила брата своим лучшим смертоносным взглядом, возмущенная таким сравнением.
– Собака будет вилять хвостом и приветствовать хозяина, я же врежу Мэддоксу по яйцам, как только он ворвется в мою жизнь, можешь не сомневаться.
Амо покачал головой.
– Точно. Ты так и сделаешь, но ты должна позволить папе разобраться с ним. Пусть его убьют. А тебе нужно начать все с чистого листа, Марси. Тот факт, что он до сих пор где-то на свободе, мешает тебе жить, ты должна отпустить это. Тебе понадобятся напористость и ум, чтобы показать солдатам отца, кто здесь главный.
Наконец я отвернулась от окна. Лишь из комнаты Амо открывался вид на улицу, мое же выходило в сад: вероятно, еще одна мера безопасности папы.
– Мне ничего не мешает жить дальше. Я в состоянии отличить голос сердца от голоса разума. Моя работа на Семью не имеет ничего общего ни со мной, ни с Мэддоксом.
– Нет никаких «ты и Мэддокс». Он тебя бросил.
– Неправда. Он не мог. Мы не были в отношениях, чтобы говорить о…
Амо перебил меня:
– Не продолжай. Не хочу знать подробности о твоем плене с привилегиями.
Я швырнула в Амо первое, что попалось под руку, – толстый учебник по алгебре, валяющийся на полу.
– Ладно тебе! Не будем упоминать байкера.
– Спасибо. – Я подошла к дивану и улеглась.
Амо вновь сконцентрировался на мониторе компьютера, изучая топографические особенности Пенсильвании. Я не знала, было ли это домашним заданием или же он занимался географией ради охоты на байкера.
– Рано или поздно наши солдаты примут тебя, – сказал Амо, и в его тоне подразумевалось «но».
Наши солдаты. Для него все происходило естественным образом. Амо встретили с распростертыми объятиями, и ни у кого даже не возникло вопроса, что он станет доном после того, как папа уйдет в отставку.
И я догадалась, о чем умолчал Амо.
– Потому что они уважают и боятся папу.
Он ничего и не отрицал.
– Я добьюсь их уважения.
– Тебе придется работать усерднее, чем когда-либо приходилось мне.
Именно. На женщин смотрели свысока. Нам полагалось быть красивыми и понимать, когда следует промолчать. Благодаря папе в мою сторону не летели сексистские комментарии, однако мужчины не воспринимали меня всерьез.
– Ты не передумала насчет татуировки? – спросил Амо, указывая на мою спину.
Я напряглась, как и всегда, когда мне напоминали об уродливых словах, вытатуированных на коже.
«Шлюха Витиелло».
– Да. Не собираюсь тратить месяцы на то, чтобы вывести тату, чтобы остались только шрамы. Люди все равно будут знать, что они означают, кроме того, они сообразят – произошедшее задело меня настолько, что я захотела убрать следы со своего тела. Я буду выглядеть слабой, поэтому слова останутся, но я перекрою их собственной правдой.