Вознесенная грехом - стр. 33

– Иди сама, или я перекинула тебя через плечо так, что мои братья смогут увидеть твою дерзкую попку.

Она напряглась, и у меня появилась возможность поставить ее на ноги и, схватив за руку, потащить за собой. Марселла пыталась вырваться из моей хватки, но я только крепче сжал пальцы на ее предплечье, рыча:

– Хватит.

Она вздрогнула от испуга, ее губы сжались в тонкую линию. Упертая, но, по крайней мере, она последовала за мной без боя.

Эрл спустился на три ступеньки и встретил нас на полпути.

– За вами никто не следил? – спросил он, просканировав Марселлу с головы до ног.

Она содрогнулась. Я не знал, было ли это из-за Эрла или из-за того, что она наконец поняла, кто мы такие. В отличие от нас с Гуннаром, Эрл надел свою жилетку с большой нашивкой «Мотоклуб “Тартар”» на спине и поменьше спереди.

– Никто не следил, не переживай. Мы были осторожны, – ответил я. Затем направился в дом, но Эрл поднял руку, останавливая меня.

– В собачью конуру, – приказал он, резко кивнув в сторону ряда клеток, расположенных вниз по склону от дома.

Я замешкался, мои брови сошлись на переносице.

Эрл предупреждающе посмотрел на меня.

– Покажи шлюхе ее законное место.

Марселла напряглась и, когда я начал тащить ее в сторону псарни, снова стала отбиваться. В конце концов мне это надоело, и я перебросил ее через плечо, как и обещал. Она была легкой, но недостаток веса компенсировала гибкостью и укусами. Она пыталась царапать мои шею и руки, каждый сантиметр кожи, не прикрытой одеждой.

– Ты пожалеешь об этом! Мой отец тебя убьет.

Стойко выдерживая натиск ее ногтей, я пробормотал:

– Не сомневаюсь, что он расчленит меня, но я не предоставлю ему такую возможность.

Когда мы добрались до собак, они поприветствовали нас лаем. Псарня была одним из новых дополнений к территории. Эрл никогда никуда не уезжал без нескольких бойцовых псов.

– О боже, – прошептала Марселла.

Возможно, она подумала, что я ее не услышу. Конечно, это не предназначалось для моих ушей, но я в первый раз почувствовал ее страх и ощутил его по тому, как она задрожала.

Было странно, но я не испытывал никакого удовлетворения от ее страданий.

Я отнес Белоснежку в единственную свободную конуру, несмотря на ее сопротивление. В остальных клетках находились ротвейлеры, которых мой дядя превратил в жестокие боевые машины. Они подчинялись только ему и иногда мне. При виде незнакомки их лай и рычание только усилились.

Я бесцеремонно поставил Марселлу на ноги, развернулся и захлопнул дверь клетки. Собаки окружили ее конуру и прыгали на решетку, рыча и забрызгивая все слюной. Они злобно уставились на Марселлу, горя желанием наброситься. Эрл зарабатывал большие деньги на собачьих боях, и ходили слухи, что в прошлом он расправлялся с предателями таким образом, но это было еще до моего рождения.