Возможно - стр. 13
– У меня завтра последний день, подведение итогов, – грустно произнесла Настя, снимая сапожки, ноги гудели. – Мама ждёт не дождётся, у нас в этом году родственный новый год, много народу приедет. На мне сладкое, торты, печенье, пряники, – пропела девушка.
Она уселась в кресло, положив уставшие ноги на табуреточку.
– Устала? Я же говорил, давай купим тёплые ботинки на меху, под джинсы самое то, – тоном мужа произнёс Егоров.
Присел, взял настину ножку в свои руки и стал разминать напряжённые мышцы и ступню. Потом другую. Нашёл ручки, уткнулся носом в ладошки, уронил голову ей на колени и затих, почти не дыша.
Не дышали оба. У Насти от такой нежности и ласки перехватило дыхание, обострились все органы чувств, давно ждущие этого мужчину. Он уже проник в неё, завоевал её сердце окончательно, а душу она продала ему давно. Диагноз поставлен: ей без него не жить. А ему? Почему он медлит? Даже не целует. Нет никаких сил, никакой возможности терпеть эту муку. Ведь он очень хороший, сам того не зная, очень нужный, самый любимый человек на свете. Ну что им мешает? Теперь-то что? Егор?
Настя подняла его голову, заглянула в несчастные глаза и поцеловала. Он застонал, подался вперёд, обхватил её, сильно прижав к себе. От взрослого, уверенного в себе мачо ничего не осталось, на девушку смотрел перепуганный мальчик-подросток, "не знавший слов любви"…
– Девочка моя, моя желанная, моя любимая, что мне делать? Я так боюсь испортить твою жизнь, навредить тебе. Но и не видеть тебя, не слышать твой голосок, не ощущать свою богиню я тоже уже не могу.
– Егор, кто нам мешает быть вместе? Я люблю тебя, уже давно. И ты знаешь об этом. Так в чём же дело? Ты не уверен в себе? Не уверен на сто процентов? И сколько ещё ждать? До ста лет? Я не хочу, ждать не хочу. Я к тебе хочу. С тобой хочу везде и всегда. Да я сейчас хочу, прямо здесь. И только посмей мне отказать.
И Настя впилась в губы Егора, не дав ему ни сказать, ни вздохнуть. От неожиданности бравый майор чуть не упал. Но девчонка доделала дело, завалив его и упав сверху, прямо на пол. Она истязала его губы, совершенно не умея целоваться, пока он не взял это действо на себя. Перевернув её на спину, стал нежно обкусывать её губки, постепенно захватывая их всё больше и больше, пока не прилип намертво. А уж когда кончик языка докончил своё дело, Настя просто стонала от вожделения, требуя большего. Всё внутри трепетало, грудь "вылезала из себя" от страстного желания дотронуться до тела, до кожи Егора, прижаться к нему набухшими сосочками. Она стала снимать с него свитер, майку, а он с неё кофточку. Не удержался и присосался прямо сквозь кружево бюстика. Фейерверк взорвался у неё внутри, раскидывая искры удовольствия по всему телу. А железные мышцы под руками, в которые девушка вцепилась своими музыкальными пальчиками, подействовали как лакмусовая бумажка, увеличивая упоительность творившегося волшебства. Её плоский, подкаченный животик сам подлез под руку мужчины, джинсы слетели в два счёта, кружевные трусики не выполняли своей функции, совершенно промокнув. Егор, продолжая целовать Настю, раздвинул её ножки и выложил своими губами дорожку через животик и дальше. А потом Настя уже ничего не соображала, утонув в море наслаждения, кубарем слетев в царство неги и первого в жизни оргазма. Но это был не конец. Егор поднял свою девочку, переложил на кровать, освободил, наконец, её грудь, обнажив чувственное творение бога, подружившегося на момент создания с бесом, и стал целовать то одну, упругую, сладкую, то другую. Девочка под ним изогнулась, как струночка, уперевшись сильными ножками в спинку кровати, и стонала от удовольствия и предвкушения. Как он мечтал об этом… Всё мужское естество вопило от восторга, мучившее его желание хотя бы прикоснуться к этим тугим, бархатным сосочкам с того самого дня на даче, наконец, исполнилось. Нет ничего вкуснее, ничего желаннее настиной груди, такой манящей, девичьей… Стоп! Девичьей!