Возьми его, девочка! - стр. 44
– Мне нет до тебя никакого дела, Безумный Дэн. Ровным счетом никакого. – Двумя пальцами Алекс осторожно приподнял его голову за подбородок. Повернул в одну сторону, в другую. – И если завтра тебя пристрелят, как щенка, в таверне Плешивого Джо, чей виски ты назвал однажды помоями несмотря на то, что это лучший виски на фронтире, я скажу, что туда тебе и дорога.
Яркий свет галогеновых лампочек, врезанных в белые панели подвесного потолка, заставил Данилу моргнуть, а потом и вовсе закрыть глаза.
– Сколько их было?
Данила сглотнул. Нервно, но не грубо и не зло оттолкнул его руку, присел на край ванны. Несколько секунд молча смотрел вниз и вбок, под раковину, где стояла литровая пластиковая бутылка с жидким средством для стирки цветного белья, потом нехотя процедил сквозь зубы:
– Трое.
– Что делали?
– Ты видел.
– Еще?
Со вздохом Данила принялся расстегивать рубашку. Когда он наконец снял ее и бросил на стиральную машину, Алексу показалось, что свет в помещении сделался еще ярче. Он плотно сжал губы.
– Нравится? – негромко поинтересовался Данила.
Глаза его были полны слез, которых он уже не скрывал.
– Сиди здесь, – кивнул Алекс и легонько коснулся его плеча. – Я не буду говорить, что все в порядке. Я вижу, ни черта не в порядке. Но в любом случае с этим надо что-то делать, согласен?
– Да. – Встретив его взгляд, Данила улыбнулся одной стороной рта. Довольной улыбкой, что было весьма неожиданно. – А тебя пробрало.
Алекс кивнул.
– Точно.
Он ушел и вскоре вернулся с фарфоровым блюдцем и тюбиком мази.
– Что это?
– Антибиотик, – ответил Алекс, шаря на полке в поисках ватных палочек. И добавил: – Больно не будет.
– Спасибо, доктор.
Это было сказано с такой неподражаемой иронией, что Алекс рассмеялся.
– Не говори им. – Данила прикусил губу. – Ну, Аринке… и матери моей.
– Ладно. Значит, была не просто драка?
– Нет, не просто.
– Есть какие-нибудь внутренние боли? Головокружение? Подташнивание?
– Нет.
Может, он и ждал других вопросов, но их не последовало. Хмуря брови, Алекс занимался оказанием медицинской помощи и старался предотвратить запуск внутреннего проектора, уже готового воспроизвести перед его мысленным взором сцену девятилетней давности, которую он изо всех сил старался забыть. Однако пациент о его стараниях не догадывался, к тому же был явно из тех, кого пережитый стресс делает болтливым, как сорока.
– С тобой такое было?
– Да. – Алекс помедлил. – Но я не запоминаю ощущений.
Подняв голову, Данила с любопытством взглянул на него.
– Правда? Я тоже.
И глубоко задумался.
– Помню, когда бывает больно или приятно… – Алекс сменил ватную палочку и зашел с другой стороны, – жарко или холодно… горько или сладко… Но все это воспоминания о впечатлениях, а не об ощущениях. Если болезненные ощущения сопровождаются страхом, отчаянием, злостью, то именно это и запоминается. Происходит эмоциональная привязка. Если приятные ощущения сопровождаются восторгом, воодушевлением и прочими экстазами, то запоминаются они. – Он замолчал и тронул пальцем вздутую багровую ссадину на правом плече Данилы. – Цепью?