Возлюбленная - стр. 42
– Бел? – звала шепотом Денвер. – Бел? Возлюбленная? – Но когда черные глаза чуточку приоткрывались, могла выговорить лишь: – Я здесь, я все время здесь, я с тобой.
Порой, когда Возлюбленная слишком долго смотрела перед собой туманным взором и молчала, только облизывала губы и глубоко вздыхала, Денвер просто с ума сходила от страха.
– Да что же с тобой такое? – не выдерживала она.
– Тяжело, – шептала та. – Здесь очень тяжело.
– Может, сесть хочешь?
– Нет, – шелестел еле слышный голос.
Прошло еще три дня, прежде чем Возлюбленная заметила оранжевые квадраты на темном фоне лоскутного одеяла. Денвер была очень этим довольна – теперь больная бодрствовала куда дольше. Казалось, она была полностью поглощена созерцанием выцветших оранжевых лоскутов, даже попыталась приподняться на локте и погладить их. Попытка эта, впрочем, совершенно лишила ее сил, и Денвер перестелила одеяло так, чтобы самая веселая его часть была как раз на уровне глаз девушки.
Терпение, то, чего Денвер никогда не имела прежде, стало теперь основной ее чертой. Пока мать ни во что не вмешивалась, она была прямо-таки идеальной сиделкой, самим состраданием. Но стоило Сэти попытаться помочь, как Денвер превращалась в мегеру.
– Она сегодня хоть ложку чего-нибудь съела? – строго спрашивала Сэти.
– Она и не должна ничего есть, раз у нее холера.
– А ты уверена, что это холера? Это ведь только Поль Ди так говорит.
– Ну не знаю, да только пока что она все равно есть ничего не станет!
– По-моему, у холерных больных рвота все время…
– Ну так тем более есть ей ни к чему, верно?
– Знаешь, от голоду-то ей ведь тоже умирать ни к чему, Денвер.
– Ох, мама, оставь нас в покое. Я о ней сама позабочусь.
– Она хоть говорила что-нибудь?
– Уж это-то я бы тебе сразу сказала.
Сэти посмотрела на дочь и подумала: да, ей здесь было очень одиноко. Очень.
– Интересно, куда это Мальчик подевался? – Сэти решила, что пора переменить тему.
– Он больше не вернется, – сказала Денвер.
– А ты откуда знаешь?
– Знаю, и все. – Денвер взяла с тарелки кусок сладкого пирога и пошла в гостиную.
Она уже хотела было сесть на привычное место, как вдруг глаза Возлюбленной широко распахнулись. Сердце у Денвер бешено забилось. Нет, она не впервые смотрела в это лицо и не впервые в этих больших черных глазах не было ни малейших признаков сонливости. И не впервые она видела яркие, голубоватые белки. Дело в том, что эти огромные черные глаза вообще ничего не выражали.
– Ты чего-нибудь хочешь?
Возлюбленная посмотрела на кусок пирога у Денвер в руке, и та протянула его ей. Больная улыбнулась, и сердце Денвер тут же перестало колотиться как бешеное, чувствуя долгожданное облегчение, точно путник, который наконец-то добрался до дому.