Возлюбленная герцога - стр. 2
Воздух в этом спокойном месте словно переменился, сгустившись от правды: они не просто дети, тринадцатилетние, беззаботные. Они выживали только благодаря сосредоточенности и осторожности. Выживали только благодаря недетской серьезности.
Но сейчас она об этом забыла. Только не здесь, где последние летние бабочки плясали в лучах лившегося сверху света, наполняя воздух волшебством, от которого все худшее отступало. Поэтому она сменила тему:
– Расскажи мне о нем.
Он не стал спрашивать, о чем именно. Ему не требовались пояснения.
– Опять?
– Опять.
Он повернулся, а она подобрала юбки так, чтобы он мог лечь рядом, как делал не одну дюжину раз. Сотни раз. Устроившись на спине, заложив руки за спину, он заговорил. И слова его замирали под пологом из листьев.
– Там никогда не бывает тихо.
– Из-за телег, гремящих по булыжникам.
Он кивнул.
– Деревянные колеса грохочут, но дело не только в них. Еще слышны крики из таверн, и разносчики на базарных площадях хвалят свой товар. На складах лают собаки. На улицах бранятся. Я любил забираться на крышу дома, в котором жил, и делать ставки на уличные драки.
– Вот почему ты так хорошо дерешься сам.
Он едва заметно пожал плечом.
– Я всегда думал, это станет лучшим способом помочь моей маме. Пока…
Он замолчал, но она уже слышала все остальное. Пока бедняжка не заболела, а герцог не поманил сына титулом и состоянием. Она повернулась и посмотрела на него: непроницаемое лицо и стиснутые зубы, невидящий взгляд вверх, в небо.
– Расскажи мне про ругательства.
Он негромко, удивленно рассмеялся.
– О буйстве сквернословия. Это тебя особенно занимает.
– Раньше я и не знала, что существует ругань.
До того как мальчики стихийно ворвались в ее жизнь, грубые и все переворачивающие вверх дном, сквернословящие и такие чудесные.
– Ты имеешь в виду, до Дьявола.
Дьявол, при крещении нареченный Девоном, один из двух его сводных братьев, рос в приюте для мальчиков, о чем ярко свидетельствовала его речь.
– Он оказался очень полезен.
– Да. Сквернословие. Особенно в доках. Никто не ругается так, как матрос.
– Назови мне самое лучшее, какое ты только слышал.
Он искоса глянул на нее.
– Нет.
Ладно, позже она попросит Дьявола.
– Тогда расскажи про дождь.
– Это Лондон. Там все время идет дождь.
Она толкнула его плечом.
– Расскажи мне хорошее.
Он улыбнулся, и она тоже, потому что обожала, когда он ей потакал.
– Дождь делает камни на мостовой скользкими и блестящими.
– А ночами они становятся золотыми из-за огней таверн, – подсказала она.
– Не только таверн. Театр на Друри-лейн. Фонари, что висят перед домами терпимости.