Воздушный замок Нострадамуса - стр. 4
Софья, тщетно пытаясь унять страх, замерла на стуле. Раздался пронзительный звонок внутреннего телефона. Секретарша подняла трубку и скомандовала:
– Мадам фон Лаутербах ожидает вас!
Чувствуя легкое головокружение, Софья подошла к двери и потянула ее на себя. Что ж, она станет еще одной жертвой Эстеллы. Терять ей больше нечего!
Тяжелая дверь (ходили слухи, что Эстелла намеренно заказала подобную) бесшумно открылась. Софья, пытаясь изобразить на лице радостную улыбку, шагнула в кабинет директрисы.
За те полтора года, что она жила и работала в Бертране, ей посчастливилось побывать в святая святых всего два раза: за день до того, как она получила место, и несколько месяцев назад, когда Эстелле исполнилось пятьдесят и все сотрудники в столь знаменательный день явились поздравлять «императрицу».
Кабинет был огромным и с видом на море. Одна из стен была стеклянной, в помещение проникали ласковые лучи средиземноморского солнца. На белых стенах красовалось несколько полотен известных импрессионистов. Софья выпустила из пальцев ручку, и дверь с оглушительным ударом захлопнулась.
Эстелла восседала за большим столом, на котором каждый документ имел свое место. Директриса, облаченная в черный костюм (и только на отвороте воротничка сияла рубинами затейливая брошь), уставилась на Софью сквозь стекла очков без оправы. Прическа «императрицы» была идеальной, тонкие губы плотно сжаты, бледные пальцы покоились на кожаной папке.
По правую и левую руку от директрисы замерли ее гости – двое мужчин. Один из них, смуглый, с тонкими усиками, походил на латиноамериканца, другой – полный, с большой лысиной и крупным орлиным носом, чем-то напоминал недавно скончавшегося знаменитого режиссера Альфреда Хичкока.
– Мы рады, мадемуазель Ноготкофф-Оболенская, что вы не заставили нас ждать еще дольше, – процедила Эстелла, и у Софьи перед глазами поплыли черные круги. – Прошу вас, садитесь!
Софья прошествовала к старинному креслу, которое находилось напротив Эстеллы. Едва она опустилась в него, последовал первый вопрос. Южноамериканец произнес его на неплохом французском:
– Итак, вы обучались в Риме и Нью-Йорке... – Гость одобрительно покачал головой и продолжил: – Что ж, в свои двадцать пять лет вы можете предъявить отличный послужной список: практика в галерее Уффици, стажировка в венской Альбертине и русском Эрмитаже.
– А также в Лувре, музее Гугенхейма и мадридском Прадо, – добавила Эстелла.
Софья с удивлением посмотрела на директрису – неужели та решила ей помочь?
Слово взял господин с внешностью Хичкока: