Воздушный замок Нострадамуса - стр. 12

Так вот, внук того самого Кольдебарского, отец Елизаветы Георгиевны, лелеял планы выдать дочь замуж за представителя древнего рода – в его глазах это послужило бы легитимизацией собственного происхождения.

У Лизоньки не было отбоя от кавалеров, в основном, правда, безродных и бедных бездельников, которые были не прочь заполучить в жены молодую графиню, а вместе с ней – приличное приданое. И Елизавета Георгиевна, отличавшаяся строптивым характером, остановила свой выбор на одном из них – князе Николае Ноготкове-Оболенском. Его род был чрезвычайно древним, оспорить этого никто бы не посмел, но уже в течение весьма долгого времени совершенно безденежным.

Родителям пришлось смириться с выбором младшей дочери, и в 1915 году графиня Елизавета Кольдебарская сочеталась узами брака с князем Ноготковым-Оболенским. Муж через три дня после венчания отправился в Галицию, а княгиня осталась в Петрограде: девять месяцев спустя она разродилась сыном Николаем и дочерью Татьяной. В начале 1917 года у супругов родилась еще одна дочь – Анна, а в конце того же года еще один сын – Павел.

Весть о том, что ее муж пропал без вести на Западной Украине, застигла княгиню в канун Нового года. Она никак не могла поверить, что быстротечное семейное счастье на этом завершилось. Елизавета Георгиевна долго отказывалась следовать примеру своих братьев и сестер, которые покинули Петроград и перебрались на юг, но тем удалось убедить строптивицу, что она должна озаботиться будущим малышей.

Княгиня ждала чуда, уверяя себя, что ее муж остался в живых, хотя все свидетельствовало об одном: он пал смертью храбрых. Когда Крым оказался окруженным Красной Армией, княгиня одной из последних покинула последний оплот прежнего режима – скрипящее всеми снастями греческое судно доставило ее и детей в Афины.

От былого благополучия не осталось и следа, драгоценностей, припрятанных в пудренице, хватило на несколько месяцев, Елизавете Георгиевне и ее отпрыскам пришлось познать нужду. Судьба как будто осерчала на княгиню – в течение восьми месяцев одним за другим, от сыпного тифа скончались трое из четырех ее детей, в живых остался только младший, Павлик.

Покинув Грецию, княгиня перебралась в Париж, где обитали две ее сестры и брат. Они убедили Елизавету Георгиевну в том, что пора сложить траур по погибшему мужу, и она, согласившись с доводами разума, но не приняв их сердцем, вышла замуж за пожилого маркиза – бездетного и чрезвычайно богатого. Ее второй супруг оказался на редкость скупым – несмотря на миллионное состояние, он попрекал жену за каждый потраченный сантим, запрещал пользоваться керосиновыми лампами, приказывая жечь дешевые свечи, и заявлял, что для поддержания организма в тонусе нужно спать в неотапливаемой комнате.