Воздушные шарики запрещены - стр. 3
Когда они уходят, а Анника садится смотреть по телевизору шоу Фредерика Скавлана[2], я поднимаюсь к себе и устраиваюсь за компьютером. Я знаю, жена терпеть не может, когда я так поступаю, но я все-таки делаю это. Не хочу смотреть шоу. Этот Скавлан – самовлюбленный тип, которому к тому же не терпится показать, какой он весь из себя скромный и вежливый. Получается это у него довольно скверно.
В почте письмо от Ольги. Она благодарит за встречу и спрашивает, успел ли я уже подумать над ее предложением. Я опять чувствую, как закипаю от злости, вспоминаю ее худенькую фигурку, сидевшую передо мной, кости торчат отовсюду, как у скелета, груди никакой. Отвечаю ей, что, если не произойдет чего-то непредвиденного, то в общем-то я готов быть ее научным руководителем.
Направляясь в следующую среду
на заседание кафедры, которое скоро начнется в факультетском клубе, я прохожу через столовую с чашкой горячего, только что сваренного кофе в руке и вдруг замечаю Ольгу.
Она стоит под дождем в компании какого-то парня. Дождь льет как из ведра. Я вижу, как она пытается объяснить что-то своему спутнику, и ее слова его ранят. Он похож на одного блондина, Торстена, который когда-то был моим студентом. Один из тех избалованных парней, у которых вечно пухлые щеки и которые чуть ли не до седин выглядят юнцами.
Впрочем, под это описание вполне подходят многие шведы. Бьорн Борг[3] один из них, и мне кажется, что на самом деле с него и пошла традиция шведов так выглядеть.
Ольга закуривает сигарету, хотя табличка, к тому же довольно большая, предупреждает, что запрещено курить в радиусе пятнадцати метров от здания факультета.
В такой ливень это приличное расстояние. Но Ольге, похоже, наплевать на подобные предупреждения. Никак не пойму, нравится ли она мне. Правда, выглядит она отменно, приходится это признать. В ней есть что-то притягательное, но я пока не могу уловить, что именно. Мне кажется, ее притягательность как-то связана с тем, что все в ней какое-то вытянутое. Длинные ноги, руки длинные – да даже пальцы ощутимо длиннее, чем обычно у девушек, и все это мне очень нравится. Как и выражение ее глаз. От нее исходит грубоватое, русское обаяние, смешанное при этом с неуверенностью, присущей всем молодым людям. И это очень сексуально.
Через стеклянную дверь мне видно, как Бритта подзывает меня рукой. Собрание сейчас начнется.
Я бреду нога за ногу, потому что мне не хочется ничего упустить из разговора Ольги с молодым человеком, но упускать больше нечего, потому что Торстен тащится восвояси, понурив голову. Да, Торстен, вали под дождь, давай, давай, под дождь.