Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник) - стр. 74
– Понял, – угрюмо кивнул отдышавшийся Обнорский, выплевывая песок, попавший в рот. Не глядя Громову в глаза, он полез в карман за сигаретами и долго не мог зажечь спичку – тряслись руки.
– Дай мне, что ли… – Дмитрий Геннадиевич протянул руку к пачке.
Андрей удивленно поднял на него глаза:
– Вы же не курите?..
– А тебе что, жалко?
– Да нет, Дмитрий Геннадиевич, – засуетился Андрей. – Берите, конечно, просто я удивился…
Они быстро выкурили по сигарете, и Громов поднялся с теплого песка:
– Все, проехали и забыли. Пошли в палатку, и сострой морду полюбезнее. Как я тебя – не очень? В штаны не навалил?
– Нет, – невольно улыбнулся Обнорский. – Со штанами порядок.
– Значит, старею, – вздохнул подполковник. – Возраст… В Союзе, если я какому-нибудь солдатику в пузо двигал, тот обязательно обсирался. Последний раз перед отъездом в Йемен попробовал – еще получалось…
Несмотря на возражения Громова, Абду Салих с Мансуром решили все-таки атаковать Шакр, не дожидаясь подхода танков Восьмой бригады и курсантских рот. Пользуясь складками местности и естественными укрытиями, бригада взяла деревушку в полукольцо и медленно сжимала его, подбираясь все ближе и ближе. Северяне реагировали на это довольно вялым огнем из автоматов и ручных пулеметов. Когда до домов Шакра было уже, что называется, рукой подать, по селению ударили Б-10, минометы и тяжелые пулеметы. Обнорский моментально оглох от грохота, рядом с ним одновременно справа ударил гранатомет, а слева – «безоткатка», в ушах поплыл тягучий звон, и все внешние звуки проникали в мозг как сквозь вату.
После короткой артподготовки Абду Салих пальнул в воздух из ракетницы, и цепи десантников в темной пятнистой форме, хорошо различимой на фоне песка и скал, с ревом бросились в атаку. В следующее мгновение Обнорскому показалось, что Шакр взорвался изнутри, – оттуда ответили огнем такой плотности, что отдельных выстрелов было даже не различить, автоматные и минометные очереди, минометные хлопки и гавканье орудий слились в монолитный мрачный вой. Громов моментально сбил Обнорского и Семеныча на песок и, рявкнув: «За мной!» – быстро пополз за скалы. Андрей и Дорошенко последовали за ним, не раздумывая и даже не оглянувшись ни разу в сторону атакующих цепей.
Обнорскому показалось, что стрельба стихла довольно быстро, но, когда он глянул на часы, оказалось, что от момента начала штурма до того, как из Шакра перестали стрелять, прошло около часа… Дорошенко, Громов и Обнорский все это время молчали, лишь Семеныч вздохнул горько и сказал тихо, вроде как самому себе: