Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник) - стр. 2
– Не прикидывайся, ты меня узнал. У нас мало времени, слушай внимательно…
Да, конечно, Андрей его узнал. На пластиковом стуле у его кровати в госпитале министерства обороны НДРЙ[3] сидел резидент ГРУ полковник Грицалюк собственной персоной и по своему обыкновению что-то быстро жевал, не переставая говорить. Слова его журчали и сливались в какой-то гипнотизирующий рокот, до сознания Обнорского докатывались лишь обрывки фраз:
– …Проявить благоразумие… сложная стрессовая ситуация… неправильные выводы и неадекватная реакция… серьезное ранение, стресс и потеря крови… отсутствие свидетелей… внебюджетное финансирование…
Грицалюк душил Андрея своим журчащим рокотом. Обнорский, задыхаясь, хватал ртом воздух, как вытащенная из воды рыба.
– …ненужная драматизация… лишние проблемы… отсутствие выбора… просто забыть… должен согласиться…
«Должен согласиться? Ни за что! Сволочи!!!»
– Согласен… – хрипит Обнорский пересохшим горлом. – Дайте воды…
Грицалюк вскакивает и подбегает к двери в палату:
– Пропустите к нему водоноса!
…Снова черные глаза мальчишки напротив.
– Дай воды, мальчик…
Мальчишка покачал головой и начал выливать воду из канистры на пол:
– Ты не палестинец…
Госпитальная палата исчезла, осталось лишь ощущение обиды и чувство стыда… Пить… Как хочется пить…
…Свежая, еще не обустроенная могила на Домодедовском кладбище – на самом краю Москвы. Кто здесь похоронен? С фотографии, закрепленной на могильном холме, смотрит Илья. Это его могила. Но почему же тогда он стоит рядом с могилой и смотрит Обнорскому в глаза?
– Илюха… Ты что, живой?
Илья улыбается и качает головой.
– Илья… я обещаю тебе… – Обнорский говорит запинаясь, еле выдавливая из себя слова.
Илья предостерегающе вскидывает руку:
– Запомни, Андрюха, ты мне ничего не должен…
Обнорский задыхается от жажды, язык царапает гортань, слова обдирают горло наждачной бумагой:
– Ты спас мне жизнь тогда, в восемьдесят пятом…
Илья качает головой и улыбается.
– Илья, зачем ты ушел? Зачем ты это сделал? Зачем?
Илья снова качает головой, но на этот раз уже без улыбки:
– Все было не так. Ты же сам уже это знаешь. Ты не забыл, что я никогда не пил пива с креветками? Вспомни… И я сейчас все тебе расскажу…
Илья вдруг двинулся к Обнорскому прямо через холм собственной могилы.
– Стой! Не подходи, Илья! Не дотрагивайся до меня!
Илья остановился, посмотрел на Андрея с удивлением и улыбнулся:
– Ты что, Палестинец, до сих пор мертвых боишься? Не бойся…
– Не подходи!!! – беззвучным ртом кричит Обнорский.
…Кладбище исчезает… Темнота… Редкие оранжевые вспышки… Ровный, спокойный механический гул… Жажда… Горло словно забито песком… Пить…