Война за проливы. Операция прикрытия - стр. 13

– В грядущей войне, о повелитель правоверных, – добавил Великий визирь Мехмед Ферид-паша, – наше положение будет даже хуже, чем тридцать лет назад. Наша страна разорена, торговля находится в упадке, дехкане бедствуют, а армейские офицеры и полицейские чиновники уже полгода не получали жалования, ибо в казне нет даже бумажных денег. Государство османов охвачено смутой и неустройствами, в Румелии и Фракии неверные восстали против власти султана. Если раньше греки, сербы и болгары по большей части грызлись меж собой, то теперь вся их ярость направлена против османских солдат и сборщиков налогов. В означенных областях наша армия удерживает только контроль над городами и путями сообщения, а глухие горные села и целые уезды находятся во власти повстанцев, которые получают поддержку оружием и опытными офицерами от Российской Империи. При этом наши враги сильны как никогда. Проклятое государство русских гяуров поднимается буквально на глазах, будто опара на хороших дрожжах, а единственным нашим союзником по факту является империя Габсбургов, утратившая поддержку Германии и оставшаяся в полном одиночестве. Если австрийцы ударят по сербам и болгарам с тыла, то их ждет сокрушающий разгром после удара со стороны русской армии. А если к русским присоединятся германцы, которым не впервые атаковать бывших друзей, разгром австрийской армии и государства превратится в избиение младенцев.

Выслушав все это, султан Абдул-Гамид Второй поднял глаза вверх, обратившись к Всевышнему с короткой молитвой. Да-да, это именно тот самый Абдул-Гамид Второй, который правил Османской Империей в те времена, когда она вела войну с Россией за контроль над Болгарией. Как обычно водится в таких случаях, в тот раз от войны выиграли те страны, которые в ней вовсе не участвовали: Австро-Венгрия, получившая Боснию и Герцоговину, а также Британия, обосновавшаяся на Кипре. Болгария, которая и была предметом спора, подпала под контроль все той же Австро-Венгрии.

И все бы хорошо, но тридцать лет назад Абдул-Гамид был тридцатишестилетним мужчиной с самом расцвете сил, не лишенным некоего лоска и шика, а сейчас перед министрами сидел дряхлый старик со сгорбленной спиной и трясущимися руками. Султана измучил не только его возраст. Все эти тридцать лет он, опасаясь заговора или военного переворота, которые должны были лишить его престола и жизни, провел взаперти в своем дворце Долмабахче, показываясь народу только раз в год, когда султан обязан торжественно шествовать в мечеть, а потом принимать своих сановников. Но в каждом приближенном мог скрываться предатель, за каждым кустом сидеть убийца, а умники из образованных неизменно строили прожекты, превращающие Османскую Империю в конституционную монархию или даже республику. Из-за этой параноидальной подозрительности султанский дворец оказался наводнен стражей, страна – полицией, а сам повелитель правоверных оказался на грани того состояния, в котором простых смертных увязывают в смирительную рубашку и начинают поливать холодной водой, потому что других методов борьбы с психическими заболеваниями медицина начала двадцатого века не знает.